Удар. Вкус железа на языке. Нужно подниматься. Ифе не помнит зачем, ведь это сон. Но если она поднимется, то всё сразу станет ясно, так ведь? Может быть если она вспомнит зачем, то этот надоедливый кошмар станет нормальным сном?
Прежде, чем она успевает хотя бы открыть глаза, она чувствует что начинает падать вниз. Инстинктивно она пытается повернуться так, чтобы уравновесить себя, но её продолжает клонить влево из-за тяжести протезов. Ничего страшного, но почему-то всё её бытиё заволакивает ощущение, что ей нужно отцепить их. Если она их отцепит, то может быть это падение окончится? Прошлый раз было тоже самое... Какой выбор она сделала тогда?
Прежде, чем она успевает хотя двинуть правой рукой в сторону, чтобы отцепить железяку, она чувствует удар обо что-то мягкое, но не комфортное как кровать, а отталкивающее и пропахшее потом. Впервые Ифе может видеть окружающий мир. Она на койке и ей очень легко. Её руки и ноги на месте. Вокруг стоят люди. Она не видит их лиц, лишь хищные улыбки. Девушка открывает рот, но не может издать ни звука. Она уже знает об этом, не впервой ей видеть этот сон. Но каждый раз этот рефлекс срабатывает. И она уже знает что произойдёт дальше, но это не означает, что она готова к этому...
Люди срываются с места и хватают её за руки и ноги. Теперь она может кричать, но уже поздно. Толпа начинает тянуть и Ифе чувствует, как её плоть начинает рваться под животным напором этих обитателей кошмаров...И именно здесь она просыпается раз за разом. Иногда раз в месяц, иногда раз в неделю, но этот сон преследует её подобно непроходимому уровню в видеоигре. Усилием воли Ифе открывает глаза и смотри вперёд на своё тело. Правая рука всё ещё справа. Правая нога там же. «Берсерковская» тьма мира снов контрастировала с яркостью реальности. Этот город был чудесным местом, правда. Сверху на неё, подобно ангелу, снисходит робот-помощник с препаратами и даже стаканом воды. Неловко опрокинувшись на левую сторону и вскидывая правую руку, Ифе начинает тянуться за таблетками, которые всей горстью тут же закидывает в рот и глотает. Эта жадность вчера аукнулась ей тем, что она подавилась. Это был бы очень весёлый конец для её истории, она уже даже представляла себе картину:
Первая могильная плита на новосозданном кладбище Пацифик-сити. Одинокий наниматель, который нашёл её труп, когда девушка перестала отвечать на сообщения, стоит и прикрывает лицо. Скрывает он далеко не слёзы, а синяк над глазом, который он поставил сам себе невероятной силы фейспалмом при виде картины полутораметрового инвалида-фрассиона, умершей от асфиксии из-за вставшей поперёк горла таблетки. И теперь она должна ему за похороны! А на плите коротко написано:
Здесь покоится
Aife Saoirse Connolly
На одну половину человек,
а на вторую — не хватало роста.
1995 — 2027
Одна только эта мысленная картина стоила близкого к смерти опыта. И именно поэтому Ифе стремилась это повторить. Но «к сожалению» таблетки прошли нормально и девушка просто запила их водой. После этого можно было и подниматься. В кровати она уже належалась на свой век. Аккуратно приподнявшись с помощью рукоятей по бокам койки, она схватилась за металлическую ногу и быстро прикрепила её. Обезболивающее почти не помогало. Ощущение всё также было отвратительным, так что Ифе рефлекторно сощурилась и сжала зубы. Спустя пару секунд она подвигала пальцами.
Есть контакт, подумала девушка и тихонько сползла с кровати, оставив руку на держателе. Она не особо была нужна для того, чтобы почистить зубы, а получать очередную порцию боли Ифе не торопилась. Можно было сначала умыться и позавтракать.
Перед зеркалом в душевой, Коннолли посмотрела на себя. Непричёсанные волосы торчали во все стороны, а помятая оверсайз-футболка безвольно свисала с левого плеча, обнажая крепления для протеза и чешущиеся следы от плесени, а от глаз тянулись засохшие дорожки слёз — непроизвольная реакция на уж больно реалистичные сны.
Кажется, нужно принять душ, благоразумно произвела заключение Ифе и приступила к выполнению этой задачи. Из душевой она вышла через четыре минуты мокрой, но чистой и довольной. Вода неплохо устраняет последствия ночи и позволяет начать день с чистого листа.
Теперь Ифе держала в одной руке чашку кофе и смотрела новости, думая что всё-таки стоит подключать руку, чтобы оптимизировать утреннюю рутину. Но пока было лень вставать и оставлять и без того подостывший капучино с карамельным сиропом. Разнообразие сиропов Ифе позволить себе не могла, поэтому довольствовалась карамельным, пока тот не закончится, что произойдёт не скоро, ибо литровая бутыль была куплена во второй день пребывания на острове в местном супермаркете. Когда же кофе кончился, пришло время неприятной процедуры присоединения руки. Готовить даже самый простой завтрак одной рукой — то ещё удовольствие, а готовой еды с вечера Ифе не оставляла.
Обратно к холодильнику она подошла, приобнимая себя правой рукой и придерживая левую руку у плеча. Не то чтобы это было нужно, но это уже было каким-то рефлекторным действием для комфорта. Про себя она это называла «прочувствовать металл», но когда это отмечали родные — всё отрицала и лгала, что у неё просто побаливает живот.
Достав из холодильника разогреваемые сырники а также немного шоколадного соуса, девушка двинулась к микроволновке и принялась разогревать завтрак. Да, она считала это полноценной готовкой, за что регулярно получала подзатыльники от матери, когда вернулась в Ирландию, но старые привычки тяжело забываются. За едой, она задумалась, что ей собственно делать до выезда в доки. Тренироваться не особо хотелось. Тем более не хотелось сидеть на месте. Ифе не признавалась бы себе в этом, но она была очень взволнована новой работой. Обещание босса выглядело слишком приятно, поэтому фрассиону не терпелось начать действовать. Она запила завтрак ещё одной чашкой кофе и пошла одеваться.
Погуляю вдоль берега перед встречей, придумала она для себя план, меняя футболку на водолазку, залезая в спортивные штаны и заворачиваясь в плащ. Выходя из квартиры, Ифе закинула на плечо спортивную сумку с
инструментами для работы и украсила голову милым беретиком...