Гротаг, рухнув так и не добравшись до вожделенного сундука и его ценного содержимого, не сразу понял, что произошло. Показалось, будто весь мир накренился как от мощного землетрясения. Вот только он ничего такого не слышал. На самом деле он совсем ничего не слышал и это было очень странно. Даже размеренный перестук собственного сердца, точно и не было вовсе никакого боя, больше не отдавался в его ушах. Устремившийся навстречу его лицу пол вызвал инстинктивное желание оградиться, подставить руку, извернуться в сторону или как-то иначе оградить свою тушу от возможных повреждений, но Бозз не мог пошевелить даже пальцем. Он мог лишь наблюдать. А затем пришла боль!
…вероятно, он терял сознание несколько раз, покуда его тело извивалось на полу жилища Зойки в безрезультатных попытках совладать с той отравой, что по глупости или же из-за самоуверенности "Кровопийца" собственноручно запихнул в пасть. Устрашающий рык, что издавал отравленный орк сквозь до хруста сжатые зубы, был всего лишь криком боли, попыткой излить хотя бы малую её частицу во внешний мир и тем самым облегчить собственное существование. Могучая броня из жира и мышц, которую за свою долгую жизнь сумел накопить Бозз, таяла на глазах, пока его организм пытался пустить все резервы на борьбу с овладевавшей им скверной. Даже его морщинистая кожа с каждой секундой становилась всё зеленее, точно под действием неизвестного яда. Изрядно исхудавший за последние несколько мгновений, Гротаг то сжимался в клубок, принимаясь царапать собственную спину и бока, то внезапно заходился в конвульсиях, изо всех сил размахивая конечностями и оставляя сетку трещин там, где его грозные кулаки впечатывались в пол или мебель. Хотели ли остальные орки избавить собрата от мучений или же обезопасить себя, подходить к бесновавшемуся старику было слишком опасно!
В какой-то момент сквозь крики и рычания стали проскальзывал гневные слова:
- Прочь! Нет! Моё-о-о-о! Не отдам! – руки "Кровопийцы" метнулись к собственному горлу, а все его тело замерло, сидя на коленях и слабо подрагивая, точно в каком-то молитвенном бреду. Казалось, будто толстяк, не выдержав битвы с овладевавшим им изнутри безумием, решил покончить со всем, но… Вместо крови и предсмертных хрипов из раздавленной глотки орка послышался жалобный скрип металла. Всего секунду заколдованная сталь ошейника сопротивлялась когтистым лапам Бозза, после чего со звонким лязгом разлетелась на куски, упав ему под ноги жалкими обломками. Сам же орк, тяжело опираясь на собственное колено, стал медленно выпрямляться, поднимаясь с земли, словно борец после долгой и утомительной схватки.
- Хэ… - раздался глухой, сдавленный выдох, когда толстяк… изрядно потерявший в весе и вернувший себе тем самым сколько-то подобающий племенному орку вид, пошатываясь выпрямился, всё ещё не поднимая взгляда на присутствующих. Бозз всё ещё слышал где-то на дальней границе собственного сознания коварные шепотки, пришедшие точно из-за самого мира демонов: тихие, таинственные, неспособные собраться в осмысленные фразы и от того одновременно манящие и пугающие… Но если это всё, что могла бросить против него демоническая сущность, чья кровь теперь плескалась и в венах Гротага, то это была сущая ерунда. Инфернальному шёпоту пришлось бы изрядно постараться чтобы перекричать алчные, требовательные и не менее тёмные позывы его собственной души, и от этой мысли избраннику Шуба стала невероятно тепло и хорошо.
- Ха! Ха-ха-ха-ха! Что, твари?! – взревел "Кровопийца" донельзя довольным голосом. – Слабо оказалось одолеть старика Бозза, да?! Всё потому, что это – моё! МОЁ!!! – и он принялся исступлённо лупить себя по локтям да коленям, вздымать руки к потолку, точно исполняя какой-то странный и жутковатый ритуальный танец. От каждого такого удара плоть на его суставах трескалась и разрушалась, опадая с тела орка точно старая шкура с огромной змеи. Тонкие струйки какой-то странно светлой крови стекали по его массивным рукам и ногам, но самой «воды жизни» от этих ран (если, конечно, это была именно она!) было на удивление мало. Когда же осквернённый Первородный закончил свои ликования и замер, тяжело дыша, на месте его свежих ранений уже красовались странные, неправильной формы грязно-серые угловатые наросты, чем-то похожие на пластины брони некоторых видов диких животных. Или же на зубы какого-то диковинного чудовища, по какой-то причине застрявшие в его ногах и руках.
Резко обернувшись к застывшим в нерешительности бывшим узникам, Гротаг криво усмехнулся:
- Чего уставились, юнцы? Никогда не видели настоящего орка?! – и с последней фразой, вылетевшей из его рта, в глазах старика на мгновение вспыхнуло и потухло настоящее зелёное пламя.