В хижине.
Приглушенное мычание из забитого кляпом рта истязаемого пленника доносилось даже в хижину, однако Клеменс воспринимала это на удивление спокойно - привыкла к подобным сценам и звукам там, во внешнем мире? И, как ни парадоксально, именно пытки, которым Эленвен подвергла мужика, стали для девушки решающим доводом поверить Вивиан: не из страха, но из понимания, что та и в самом деле говорит правду - в противном случае ничто не мешало Стражам точно также мучить и ее саму в попытке выбить информацию.
- Хорошо, я вам верю. Если... если вы помогаете женщинам, то поможете мне? Я тоже вам помогу всем, что сама знаю. А насчет груди - тут ты права, Вивиан...
Она стала расстегивать крючки платья, освобождая декольте и обнажая плечи. Плечи, покрытые жутковатого вида рубцами. Следы плети, отметила Вивиан. Как только нужное количество крючков было расстегнуто (инстинктивно девушка все же опасалась, что Стражи в чем-то подобны мужчинам и охотно станут творить на ней срам без ее согласия), Клеменс извлекла из-под белой ткани перетянутый посередине и набитый чем-то сыпучим кожаный мешок, который и имитировал ее роскошнейшую грудь. Протянув его жрице, она пояснила:
- Мне было приказано незаметно проникнуть в вашу хижину, положить его рядом со шкатулкой, и дернуть за вот этот шнурок, а затем быстро убегать. Я не знаю, что должно было случиться дальше - наверное, что-то плохое. Для вас всех. Я... Я сожалею. У меня не было выхода. Да и сейчас, наверное, тоже нет, если только... если только вы не поможете, - по щекам девушки полились слезы без рыданий - явный признак чудовищной душевной усталости и морального истощения.
И в этот момент Адель, зашедшая Клеменс за спину, потрясенно воскликнула:
- Струны Анаэрины! Да какая нелюдь это с тобой сотворила?!