По мере того, как надежды Нормана откосить от правосудия таяли, его выражение лица становилось все кислее и кислее.
- Ах Штормградская тюрьма
С поворотом лесенки.
Мы с товарищем сидели –
Распевали песенки
Ты играй, я буду петь –
- Не так живот будет болеть.
Пускай люди про нас судят –
Веселей будет сидеть,- грустно напевал песенку разбойничающий крестьянин. Когда он закончил, шаги на лестнице стихли. В этот момент Норман внезапно швырнул факел в лабораторию, как раз в место скопления хлама и паутины. Пламя вспыхнуло за секунды, распространяясь по помещению. Загорелся старый стеллаж, зашипела паучья кладка. Огонь уничтожал все на своем пути с необычайной прозорливостью. Паутина очень хорошо горела.
Блондин в отчаянной попытке спасти свою шкуру, бросился наутек, надеясь, что пожар даст ему фору. Норман со всех ног помчался по лестнице наверх.