Просмотр сообщения в игре «Целительные воды»

давным-давно…
в далёкой-далёкой галактике…

2. волны расскажут


Они вышли из гиперпространственного прыжка через девяносто два часа стандартного времени. Размытая чересполосица звёздных пятен и космических лучей дрогнула, складываясь в трёхмерную проекцию наблюдаемой Вселенной.

Густо-синий шар величественно плыл в пустоте, подсвеченный отблеском единственной звезды. Такого насыщенного, богатого внутренними оттенками цвета ещё не приходилось видеть. Воспоминание о единственном внутреннем море Талуса казалось бледной репетицией для этого полотна. Ни горные курорты Альдераана, где реки щекочут хрусталь озёр, ни прелестные рассветы над заливами Орд-Мантелл не передадут абсолютной, всепоглощающей вечности океанов планеты Манаан.

Свет пронизывал космос, ударяя в округлые бока планеты. Насыщая их белым заревом. Рассыпаясь по волнам, круглые сутки ревущим в ландшафте, не знающем континентов. Манаан не знал ничего, кроме волн. Над Манааном бесновался ветер. Моря и атмосфера, лишённые границ, закручивались в непроницаемый погодный щит. Редчайшие рифы поднимались в экваториальной полосе, а буйствующий на полюсах шторм не утихал ни на секунду.

В системном масштабе Манаан выглядел сиротой. Жемчужиной, рождённой на одиноком пляже. Излучение жёлтого карлика поддерживало температуру на поверхности в пределах пятнадцати положительных градусов, но на яркие краски или тропическую жару его не хватало. Отсутствовали спутники. Две других орбиты в системе занимали выжженный кусок камня и газовый гигант Навлаас, от которого в пространство текли лазурно-зелёные шлейфы. Только Манаан угодил в ту естественную нишу, где стала возможна белковая жизнь. Снятый с астронавигационных таблиц, вынесенный за пределы политических образований, он просто плыл в облачении морской синевы. Практически один на один со своей звездой.

По мониторам бортовых вычислителей бежали цифры и буквы аурбеш. Навигационная система торопилась восстановить самоопределение в пространстве. Корпус дрожал от включения маневровых ионных двигателей. Тумблер запустил голосовой комментарий:

— Планета Манаан, квадрант О-11. Категория: особая. Принадлежность: независимый статус. Изучена слабо. Период обращения: двадцать шесть стандартных часов, годовой период: четыреста двадцать два суточных цикла. Атмосфера пригодна для дыхания. Климат умеренный. Гравитация в пределах нормы. Поверхность планеты на девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента покрыта океаном, средняя глубина превышает четыре тысячи республиканских метров. Флора и фауна представляют опасность.

=○=

Дипломатический визит. Название, само собой, изобрели в норах Сената. Дипломатический визит на планету, визиты на которую запрещены — где такое придумывают? Риторический оксюморон крылся в том, что ещё в довоенную эру Республика титаническими усилиями добилась присутствия на планете хотя бы трёх своих представителей. Их разместили в единственном месте, которое с натяжкой можно окрестить портом. В единственном месте, которое селкаты открыли для посторонних. В единственном известном обитаемом месте на гигантской планете: Ахто. Настал срок проверить, как обстоят их дела.

В больших городах два сердца Отта бились в унисон с ритмом жизни. Но здесь, в тишине небольшого мостика, словно бы недоставало чего-то.

Сапфировый шар по-прежнему висел за иллюминаторами. С тёмной стороны Манаан казался практически чёрным. В далёкой неподвижности его вод, которые на деле неслись в безумных бурях, читалось нечто… беспокойное.