Просмотр сообщения в игре «Волк у ворот»

=○=
встречая джессику

[Lera Lynn & Shovel and Rope – Wolf Like Me]
(ссылка)


Нейтан Робинсон мог никогда не вернуться домой.

Первой сдалась автострада. Вместо привычных для Айовы семидесяти миль в час ограничение снова стало таким, каким было в детстве. Шестьдесят миль. Правила дорожного движения как бы заранее поздравляли с возвращением в Миннесоту, штат северной звезды.

Холод кусал лицо, поскольку ноябрь в этих краях приносил с собой канадский ветер. Не то что Флорида или Джорджия, где даже Санта греет пузо. Не то что заросшая кукурузой Айова. Температура балансировала в районе десяти по Цельсию, но в любой день могла упасть до двух. Кое-где вдоль дорог уже появились жёлтые светоотражающие щиты, предупреждавшие о гололёде, но основная масса этого «вдоль дорог» пустовала. Случайный олень с пустыми глазами. Выброшенная банка. Отлетевший пластиковый диск. Груда хвороста. Почтовый ящик и ныряющая в ельник подъездная дорожка. Наверное, в её конце стояла охотничья кабина, где жили очередной талантливый писатель или погрязшие в инцесте дегенераты. Встречные машины иссякли после одиннадцати, если не считать огромного грузовика с его рёвом и вихрем. Мотоцикл мчался вперёд. Лес подступал всё ближе. И так час за часом. Милю за милей.

Невразумительный разговор всё крутился в голове. Даже если Нейтан пытался выкинуть его, он возвращался как мотив новогодних «Звените, колокольчики» Джеймса Пьерпонта. Невразумительный, странный, смятый разговор с пятнадцатилетней девочкой, которую Нейтан не видел лет двести и чей голос теперь звенел в панике.

Правда, сперва зазвенел телефон. Это случилось вчера. В глухие три часа ночи, когда спали и Нейтан, и разводные ключи в мастерской мистера Миллера, и весь тупик за Бруклин-драйв. Его трезвон эхом носился по большому пустому залу. Телефон стоял на столе в импровизированном офисе, отгороженном ширмой из ребристого матового пластика. За ширмой поднимались «рога» (так они называли двухстоечный автомобильный подъёмник). На «рогах» повисла лакированная «Шелби» шестьдесят седьмого года, которая принадлежала парню по имени Антонио Эрнандес. Тони входил в один процент латиноамериканского населения округа, а его «Шелби» входила в один процент постоянных клиентов не слишком-то успешного мистера Миллера. Нейтан возился с ней весь вечер. Вдоль голой стены тянулся длинный ряд шкафов для инструментов. Все шкафы были выкрашены в красный, и в ту ночь их цвет придавал одинокому звонку какой-то жуткий подтекст.

Одна трель.
Вторая.
Третья.
Четвёртая.
Пятая.

Далёкий телефон трещал в темноте, заставляя проснуться. Как колокольчики.