 |
|
Лошадь шла медленно, переваливая тяжёлую телегу по неровной колее. Глаза Киирэ перестали слезиться и постепенно привыкли к свету. Ехать вот так — не торопясь и ничего не решая — оказалось неожиданно приятно. Разговаривать не хотелось, и Киирэ снова попробовала подремать, потом стала смотреть по сторонам, а когда ей наскучил однообразный пейзаж, полезла в боковой кармашек доспеха и достала небольшого формата потрёпанную книжечку. «Из всех вещей», — подумала она, — «мне оставили самую бесполезную. А скорее всего, орки просто не умеют читать». Это был сборник сказаний Изгнанницы, и Киирэ по роду занятий знала его чуть ли не наизусть. На внутренней стороне обложки круглой вязью было выведено: «Täiskasvanud tütar emalt ja isalt». [ Взрослой дочери от мамы с папой.] Чуть ниже размашистыми неровными буквами стояло: «Kasvake targemaks». [ Расти умницей.] Надписи немного противоречили друг другу, но таким уж был у неё отец — именно он до последнего не хотел отпускать её с наёмниками. Вручить Киирэ лук Изгнанницы — своеобразный оберег для неё самой, и символ доблести для всего отряда — наоборот, было маминой идеей. После такого радикального предложения отец быстро сдался. Киирэ открыла книгу наугад. Гадания такого рода были популярны у суеверных и глупых эльфов, но судить её здесь было некому. Ей досталась история под названием «Месть». Начало было на предыдущей странице, и Киирэ начала читать с середины. — Поведи нас, Локта! — взмолился Хаавад. — Ты одна не боишься солнечного света, перед тобой не устоят никакие врата. Мучениям нашим нет числа: мы болеем от холода, умираем от голода, не смеем выйти наружу и страшимся углубиться в пещеры.
— Мы пойдём за тобой и станем сражаться, — вторили ему сородичи.
— И что вы сделаете, когда силой возьмёте город эльфов под небом? — спросила Локта.
— Разорим его до основания, — ответил Хаавад, думая, что Локта испытывает его решимость. — Навсегда загоним светлых на каменные пустоши, а лесных в гнилые болота. И когда я найду того, кто сотворил над нами такое проклятие, клянусь, что смерть его будет страшна.
— Да будет так, старейшина Хаавад, — склонила голову Локта. — Я поведу ваше племя к отмщению. — Эльфы вокруг радостно закричали, но Локта продолжила: — Случится это в ночь летнего солнцестояния.
— Но ведь эта ночь была совсем недавно. Зачем ждать ещё год? — спросил Хаавад, и его сородичи зароптали.
— Таковы мои условия, — сказала Локта, и Хаавад нехотя повиновался.
Так и осталась Локта жить в Хамараслиннэ. Воинов обучила она побеждать не жестокостью, а умением, и скоро перестали бояться они нападения из темноты и с поверхности. Лекарям показала, где найти целебный жгучий мох, и какие кристаллы, растущие на берегах подземных озёр, помогают от каких болезней. Со всего города собрала Локта магов, и когда те встали в круг, то смогли зажечь на высоком потолке пещеры сияние, разогнав вечную тьму. А в те тоннели, что остались темны, отправила разведчиков с факелами, и по следам гигантских слизней нашли они драгоценные камни и железную руду. Под волшебным светом увидели наконец эльфы, как убоги их жилища, и город начал строиться заново. Вскоре нашли они горячий источник, и зима эта стала первой, когда никто не замёрз. Весной же объявился торговый караван — то были дварфы из дальних стран, ничего не знавшие об эльфийской междоусобице и о тёмном проклятии. А когда настало лето, не было ни одной семьи, где не родились бы дети.
И вот Локта пришла в дом Хаавада. Тот принял её на просторном балконе, с почтением поклонился и осведомился о цели визита.
— Завтра ночь летнего солнцестояния, старейшина, — сказала Локта. — Я поведу твоё племя войной на город эльфов под небом, как и обещала. Или ты не рад?
— Ты, верно, шутишь, Локта? — спросил Хаавад. — Время ли сейчас для войны? Посмотри, наш город освещает волшебное сияние, наши закрома полны, эльфы здоровы и счастливы, повсюду раздаётся смех и поют песни.
— Год назад ты вёл другие речи, Хаавад, — сказала Локта. — Ваше племя погибало на этом самом месте, но ты хотел разрушить город под небом, светлых загнать в холодные горы, лесных в топкие чащи, а тому, кто обрёк вас на страдания, поклялся отплатить смертью.
Страшно побледнел тогда Хаавад.
— Теперь я понимаю, Локта, — сказал он. — Я был так ослеплён ненавистью, что думал только о мести. О, если бы я обрёл твою мудрость раньше! Прошу, исполни мою клятву и забери жизнь у того, кто обрёк на страдания свой народ.
С этими словами он опустился перед ней на одно колено, протянул свой меч рукоятью вперёд и низко склонил голову.
— Встань, старейшина, — ответила Локта, — и никогда не забывай о своих словах. А раз ты полюбил мою мудрость, то выслушай её снова. Окончание было на следующей странице, и Киирэ закрыла книгу. Локта скажет старейшине, что прекрасный город Хамараслиннэ построила не она и не Хаавад, а все его жители сообща, и повторит, что месть — это чувство, направленное вовне, а чтобы объединиться, надо было меньше думать о врагах и больше друг о друге. Красивая история, но какое отношение она имела к происходящему с ней, Киирэ придумать так и не смогла. Города с таким названием, между прочим, никогда не существовало — по крайней мере, на этом континенте. — Там, откуда ты родом, — вдруг спросила она Лиссу, — есть города тёмных эльфов? Ты ведь из-за моря, верно? Как тебя занесло в наши края?
|