Стрела, тихонечко шипя, мелькнула под солнцем и вонзилась в глаз оленя. Зверь дернулся, не издав ни звука, и неуклюже завалился в траву, из которой теперь торчало лишь узкое оперение стрелы, да красивейшие, золотистые рога. Они тоже высоко ценились среди имперской знати...
Стало почему-то тихо. Слишком тихо - для уха охотника, привыкшего к каждой ноте невообразимой какофонии леса, это было неожиданным. Это было неестественно, невозможно: лес никогда не молчал. Даже в самую лютую зиму посреди ночи можно было хотя бы услышать отдаленный крик куропатки, но не тишину. Не абсолютную, полную тишину.
Карлу даже поначалу показалось, что он попросту лишился слуха, но дело было не в его ушах - кроны шумели под натиском дохнувшего ветра, а тетива все еще еле слышно гудела после выстрела. С Райхом все было нормально, это просто лес замолчал, провожая своего красавца...
Из чащи по другую сторону полянки неожиданно вышли еще несколько оленей. Тоже императорских - это было небольшое стадо, что аккуратно подкрадывалось к мертвому собрату, чтобы понять, в чем дело. Почему он вдруг упал и замер?..
Про императорских оленей ходило много странных слухов. Поговаривали, что они обладали разумом, и что они образовывали целые семьи, живя с одним партнером всю жизнь. И теперь Райх уже практически верил в эти нелепые сплетни: на его глазах олени медленно подошли к своему мертвому товарищу и как-то печально посмотрели на него. Они не приближались к трупу ближе, чем на три метра, будто боясь нечаянно разбудить его вечный сон.
Они молча смотрели на него, пока, наконец, один из них - взрослая самка - не отвернулся. Ее примеру последовали и остальные: все в той же неестественной тишине маленькое стадо... или, скорее, "семья" повернулось и печально побрело обратно в чащу.