Озадаченно встав вместе с Винтером, я вперился тяжелый взглядом в сестру... Ее беспечная, абсолютно детская радость - она была опасна, я знал, Анна в такие моменты творила глупости, но остановить ее было сложнее, нежели чем разгребать потом все эти проблемы.
Ее лицо, полное изумления, восторга, счастья никак не подходило той Анне, что я видел вчера. Не тому кровавому дьяволу, что уродовал Биргет, сидя на ней своим худым, изогнутым телом. Не той сумасшедшей колдунье, что с азартом власти в глазах поглощала страницы ведьминой книги, забыв об окружащем мире. Это была третья Анна - такая, какой была в детстве... Наивная, радующаяся каждой дождевой капле, каждому стебельку ландыша, вырвавшемуся из под снега, сестра такой бывала очень редко, но бывала. И из каждых трех ее ипостасей, лиц или, скорее, сущностей ни одна не соответствовала целиком моей сестре, ни одна не была Аней.
- Ань, - не скрывая осуждения в собственном голосе, спокойно позвал я это светловолосое счастье, мучившее своими объятиями рептилию. - Ань, она опасна. Ань, это - говорящая змея, она могла замыслить плохое. Ань, она как минимум жить хочет... Не души ее...
И именно в такие вот моменты я оказывался единственным на нас двоих голосом разума. Я чувствовал себя отцом, что пытался усмирить ее безумное любопытство, и, как и он... я не мог сдержать улыбку.