- Хотела бы я это знать, Фрэдди. – Выдавила я из себя, устало наблюдая, как скрываются в водяной глади странные существа. Покой озера быстро пришел в себя – зеркальная гладь будто проглотила своих владык, растворяя в волнах их перепончатые тела. Приподнявшись, я сиротливо обняла колени и пару секунд печально смотрела на открывающийся пейзаж.
Мысли мои заполнили глухие удары сожалений, страхов, просто усталости. Ведь мы только начали свой путь в Гройенвальде, а он уже завел нас в заросли смуты и отчаяния. Сколько же еще боли он будет способен нам принести?
Искра потухла. Ее медленно-умирающий огонек не согревал, а леденил тело. Глаза мои, покрытые остатками пленки безумия, придирчиво смотрели то на небеса, то на воду озера. Все казалось таким спокойным. Умиротворенным. Пушистая, примятая упавшей листвой, земля. Разнобокие, кучерявые от трав холмики. Провожающая россыпь тающих в агате звезд. Свободный ветер, уносящий крики в пустоту. Лишь недавно тут все полыхало, умирало, болело. А теперь – пустота, отрочество. Как же хорошо умеет земля прятать истории сказочной ночи.
Дотронувшись до затылка, который страшно чесался, я утонула пальцами в жиже той самой жвачки. Долго же придется ее выдирать. Сердце мое сдавило нехорошее предчувствие о заведомо потерянных волосах. Обернувшись, я положила голову на плечо и внимательно осмотрела спутников. Мармоор все так же стрелонепробиваем, Фрэдди, похоже, изрядно натерпелся. Тяжелая выдалась ночка.
Сделав усилие, я смогла-таки оторваться от земли и поднялась на ноги. Подождав пока темнота в глазах успокоиться, а голова хоть немного поутихнет, я осторожно побрела к дому.
- Это же ты убил их, Мармоор, верно? Мы тебе все обязаны. Надо посмотреть что со Сьежем… В последний раз я его видела в не очень успокаивающем состоянии.
Угрюмо посмотрев на разбитое окно, я все же решила пойти более традиционным путем. Я боялась того что увижу. Я боялась, потому что помнила, как жадно чавкнуло входящее в наемника лезвие. Дотронувшись до стены, я мрачно остановилась, не в силах заставить себя сделать хотя бы шаг. Мы теряли друзей. Мы теряли знакомых. Я даже видела смерти детей. Да что об этом говорить… я сама очень часто убивала чьих-то родственников, любимых, разрушала семьи. Только меня это нисколько не волновало. Может сердце затянуло льдом, а может огонь выжег душу, а может просто смерть родителей убила во мне человечность.
Пальцы скользнули по щербатой доске. Я сделала над собой усилие и пошла вперед. Только ведь все равно больно. Больно терять тех, к кому привык. Господи, почему я его уже похоронила? Он жив! С ним все хорошо!
Тонул в тишине плач цикад. Подпевали им на своих струнах сверчки. Глумливо шелестели кроны. А больше я ничего не слышала. Дыхание, стук сердца… все это мое.
Подойдя к порогу, я неуверенно потянула руку к двери.
«И ты мне никогда не был другом. Но ведь это можно изменить, верно? Мы бы смогли еще вместе повоевать. Послушать песни упившейся кровью стали. Посмотреть на росистый, влажный рассвет. Я бы смогла вернуть тебе свой долг. Впервые в жизни я действительно хочу его вернуть… Только ты живи…»
Дверь скрипнула, а я, затаив дыхание, заглянула во внутренности дома, который превратился в ад.