Сжав свои мускулы, гигантская кошка прыгнула на Анну - та только и успела, что подставить свои мгновенно воспламенившиеся руки…
Бушующее пламя – оно в тот момент пожирало ее душу жадными язычками, разрывая на части, выпуская на волю бурлившую кипятком ярость, изливая ее, исторгая из себя бешеные снопы испепеляющих все вокруг мыслей. Сознание заполонили эмоции – кровавые злоба и ненависть, смачно сдобренные предсмертным отчаянием, что вопило и тянуло своим агонизирующим криком весь этот ворох адского, захватившего всю душу, простого желания убить. И оно рвануло своим ужасающим естеством навстречу жертве, воздавая пламенную месть обидчику своего прародителя…
Что ты делала, Анна?
Она не знала, она теряла себя, свою душу, она сгорала сама… Вся память о тех жестоких моментах жизни возвращалась к ней – те мгновения, когда она ненавидела этот мир и всей своей сущностью хотела выжечь его дотла…
Почему ты это делала, Анна?
Потому что она не могла смириться с происходившим, она желала побороть, сломать, порвать и уничтожить этот мир, что опасной черной тварью летел к ней навстречу, готовый разодрать ее в клочки… А потому она решила обратить его в пепел.
Где ты, Анна?
Она не понимала – ее душа расщепилась. Та часть, что была ее разумом, сознанием, унеслась куда-то прочь, испарилась во внутреннее царство бушевавшей лавы, где порхая средь вулканов, купаясь в шипевшей ослепительно желтым лаве, сгорая раз за разом в пламени ее собственной души и воспоминаний… Другая же, кипевшая от чувств, увидела, как растаял весь контроль над ней, и сейчас наслаждалась этим миром, изничтожая его ревевшим яростной местью огнем.
Кто ты, Анна?
Она редко задавалась этим вопросом – ведь он приводил ее к прошлому, где тщетно треща в попытке позвать на помощь сгорал наш дом… Тогда все изменилось и с тех пор колдунья потеряла ту четкую уверенность, что она хотя бы человек – люди такого не творят. И звери – тоже. Но она жила и была собой - неизвестно кем, и потому вокруг сгорал тот мир, что опрометчиво наступил ей на живое, бьющееся бешеным пульсом горло.
И что же будет дальше?
Ей было наплевать: спасение этого мира никогда не было ее прерогативой. Анне проще было сжечь его, нежели чем понять его или умереть самой… Но в этой борьбе мог выиграть лишь один из них, и вопрос – кто именно? – сестру всегда интересовал больше всего. Как и меня, собственно, но зато я уже знал ответ на него.
И что же ты будешь делать дальше, Ань? Что ты будешь делать, когда вдруг очнешься посреди холодного и темного леса, дрожа от охватившего тебя озноба? Ты лежала в позе замерзшего котенка на том самом месте, где стояла до этого, абсолютно одна и лишь одуряюще мерзкий, забивавший ноздри запах паленой шерсти мог тебе подсказать о том, что случилось. И лишь мой повторившийся неподалеку уже не такой жуткий, но все же вопль мог подсказать тебе, что делать дальше.