Холод всегда бы лютым врагом Анны. Его зябкие пальцы, пронизанные прозрачным, иссушающим льдом, казалось, входили в самую душу, прикасаясь к тому заветному, к чему недозволенно прикасаться. В нем не было страсти, такой привычной бушующему огню, в нем не было чувств, одурело вращающихся внутри зыбкой колыбели двойственных порывов пламени. Зато в нем приютилась кругооборотная пустота, словно один неверный зубец на маховике времени. Тоской сжималось сердце, под мимолетными ударами плетей колючего ветра. Застывали невыплаканными слезами глаза, с мольбой глядящие на вычурную, гордую луну. Тишина, умело вплетенная неведомым ткачом в рать ночных звуков зеркального озера, заставляла коробиться под каждым немым взором пронзительных звезд. И только Искра, уверенно горящая внутри, спасала от всеобъемлющей печали. Колдунье внезапно стало страшно одиноко.
Фига зарылась в ветви вербы, наблюдая как погнутое дерево мерно опускает свои серебристые ветви в дрожащую воду. Из-под мощных корней сонно выглядывали ночные цветы остроглаза, вытягивая свои узкие, раскосые лепестки навстречу каждому лучику стального светила. Анна подошла к кромке воды и с тоской глянула на далекий огонек. Несмотря на мрачные опасения, вселяло это далекое тепло нечто сродни надежде, украденной веры. Именно своей недосягаемостью он звал и манил, чаруя опасными приглушенными всполохами чьего-то пламени.
Из-под ног с укоризненным кваканьем скользнула в темную гладь маленькая лягушка, нарушая бездействующую иллюзию, привнося в картинку живость. Все-таки она тут не одна, хоть эта мысль пугала еще больше…
Опустившись на корточки, волшебница неуверенно протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до ртутной воды озера. Ледяная. Руку свело дрожью и запоздалой судорогой. Отдернув пальцы, Аня нахмурилась и отложила сверток с мылом и полотенцем в сторонку. Нет, право, если она рискнет искупаться в «этом» то завтра ее попросту охватит лихорадка. Фига с любопытством смотрела на хозяйку, про себя решая, успеет ли она схватить ту жирную жабу, что как раз готовилась прыгнуть в камыши. Анне было наплевать и на жаб и на сову, ее сейчас занимало только озеро.
Наконец, решившись, девушка начала бороться с сотней заклепок и завязок на своем корсете. Одеревеневшие от холода пальцы отказывались слушаться, и колдунье пришлось весьма долго потрудиться над ними. Наконец кожаная броня сползла черной змейкой на землю. Вздрогнув от нового порыва ветра, Анна судорожно начала стаскивать сапоги и штаны. Оставшись перед озером нагой, она подошла к его краю и присмотрела неплохой омут, спрятанный в корнях уже упомянутой вербы. Вода тут была чистая, и дно просвечивалось переплетением бурых водорослей, от чего сразу становилось понятно, что у этого берега оно относительно неглубокое. Удовлетворенно вздохнув, волшебница опустилась на колени перед маленьким омутом и с дрожью почувствовала как влажная, холодная земля прилипает к ногам. Закрыв на пару мгновений глаза, она мысленно направила свою огненную энергию в руки, разжигая придремавшую Искру. Магия вспыхнула, готовая подчиниться воле хозяйки. Спустя несколько секунд жидкие потоки золотых и алых язычков струились по рукам прямо к воде. Наклонившись еще ближе, девушка опустила руки в озеро и стала отдавать все то тепло, что способна была породить ее магия. Вскоре омут нагрелся до приятной, расслабляющей температуры.
Потушив магию, Аня быстро скользнула в воду и чуть не взвыла от нежной, обнимающей околевшее тело ласки. Нагретые Искрой волны осторожно обволакивали девушку, заманивая ее все глубже и глубже. Забыв об осторожности, Анна скользнула в омут с головой и прикоснулась руками до илистого, зарешеченного водорослями дна. Тепло должно было продержаться достаточно долго, а значит можно позволить себе и расслабиться.
Вынырнув, колдунья подплыла к берегу и ухватила травянистый кусок мыла. Намылив тело и волосы, Аня небрежно отшвырнула мыло на берег и поспешно окунулась снова. Луна дробила свои лучи в металлической глади. Над головой тихо шуршали ветки древней вербы, в чьих корнях сегодня нашла приют волшебница. Фига все выслеживала большими, внимательными глазами жирных лягушек, игнорируя холод ночи. Все дышало равномерным спокойствием, и особенно уверенность вселял далекий огонек, который таил тепло и уют. Впервые после всего напряжения Анна позволила себе действительно расслабиться.