Аня очень удивилась тому, как быстро смогли они собрать равномерно раскиданные по лужайке вещи. Палатку в два счета скрутил Сьеж, видимо даже не задумываясь о том, что ее можно стянуть аккуратным узелком, но под его ручищами она превратилась в маленький, скукоженный комочек. Котелки и посуду взяла на себя девушка – быстро ополоснула в недалеко протекающем ручейке. Вода была холодная до жути – пальцы, впитавшие в себя подступающие воды близкой зимы, утратили чувствительность и болезненно реагировали на каждый удар ветра. Чуть было не поскользнувшись на предательски скользком от воды камне, девушка еще и умудрилась намочить левый сапог. «Типа помыла» - ухмыльнулась она про себя. Сумки вскоре были плотно упакованы и взвьючены на лошадей. Ребята смело передвигались по уже родной полянке, выискивая что забыли и потеряли. Перед тем, как седлать Иблиса, Анна заботливо вычистила его гребешком. Свалявшаяся шерсть и комки грязи под седлом, для лошади то же самое, что для людей камушек в ботинке. Только вот животные, в отличии от вышеупомянутых, не могли остановиться и вытряхнуть их. Иблис ровно дышал, явно довольный отдыхом, и воодушевленно поглядывал на хозяйку. Девушка знала, что жеребец сейчас очень хотел бы порезвиться и поноситься по ветреным долинам, но позволить ему такую роскошь она не могла.
Наконец путники собрались у навьюченных лошадей, и Анна в последний раз окинула взглядом полянку. Ветер шелестел в травах, запуская призрачные пальцы в длинные волосы колосьев. Выжженная от летнего солнца подстилка казалась еще более тусклой в серости подступивших, осенних туч. Поздние цветы робко тонули в наполненном влагой воздухе и роняли свои лепестки, которые смешивались с вихрями желтых и багряных листьев. Только иголки, усыпавшие долину, зеленели праздничными сосульками, даря окружающему миру яркие, насыщенные цвета. Рядом с лошадью гнома упала крупная шишка, чуть не зацепив Мармоора по голове. Выругавшись, он пнул ее в ствол покосившейся сосны. Анна тихо улыбнулась и быстро глянула в просевшее небо. Погода слегка настораживала – видимо скоро будет не просто дождь, но самый настоящий ливень. Угрюмые, тяжелые облака, свинцовыми лохмотьями спеленали весь купол небес. Ни один лучик солнца уже не мог пробиться сквозь рать этих молчаливых, величественных стражей. Ветер, который в беспорядке менял свое направление, словно не определившийся ребенок, размазывал тучи в разные стороны, чему те были явно не рады. Скоро они отомстят далекой земле. Отомстят за ее покой и безмятежность. Прибьют ее пыль тяжелыми, ледяными слезами.
Поежившись от ветра, Анна запахнулась покрепче в плащ и быстрым движением накинула через плечо сумку. Там была печать, остальные деньги и еще кое-что… Достав из кошелька 40 монет, колдунья с улыбкой и благодарностью протянула 20 гному и 20 молчаливому наемнику. Вместе с шумящими листвой тенями, к путникам подкралась тишина. Говорить особо не хотелось, да и настроение было – томно-печальным. Что ожидает их там, впереди?
Фига была, похоже, не намеренна вылезать из теплого укрытия Фрэдди и Анна не стала ее дергать. Слегка тяжело забравшись на гигантского жеребца, она почувствовала, как бедра болезненно пикнули от боли. Конь был слишком большой для девушки, и после поездок на нем у нее всегда страшно болела внутренняя сторона бедер. Да и рука саднила довольно сильно. Вспомнив про руку, Анна кинула тревожный, осторожный взгляд на брата. Ему хорошо досталось, и он многим рисковал, чтобы усмирить ее пламя. Стыдливо спрятав глаза, Анюта предпочла забыть о том, что случилось.
Двинулись они все так же молча, по неоговоренному согласию пропуская вперед колдунью. Она собрала их, а значит и она должна вести. Места настораживали девушку, хоть она и не старалась подавать особого вида. Странные легенды ходили о лесе, под полог которого они намеревались ступить. Мифы или сказки, а может все-таки правда? Анна всегда была суеверной и боялась всяких ведьм, оборотней, утопленников и духов. Она помнит, с каким упоением рассказывала, захлебываясь, Рита, как в прошлом году здесь потерялся мальчик. Его искали два месяца. Но вскоре родители потеряли всякую веру на спасение ребенка и решили отмолить его ушедшую душу. Как же они удивились, когда ребенок вернулся через пару дней. Вернулся уже не в облике человека. Прогнившими зубами он перегрыз глотки родителям, а потом скрылся от разозленных горожан в своем лесу. «Говорят, до сих пор он бродит под тенями Гройенвальда» - жизнерадостно закончила подруга, стреляя искрами из пьяных глаз.
Насупившись, Аня пробормотала себе под нос, что это только слухи, и плотнее сжала ногами бока Иблиса. Девушка терялась в догадках, что из всего услышанного про лес правда, но одно знала точно – ничего из этого она встретить не хотела бы.
Лошади шли спокойно и мирно, иногда уводя путников с тропы, чтобы ущипнуть мягкими губами понравившийся клочок травы. Приходилось постоянно их одергивать и прикрикивать. Ветер разгулялся еще больше, облака же опустились длинными плетями туманов почти до земли. Легких коснулся прелый запах сырости и сладковатый аромат гнили.
- Чудная погода. – Проворчала Анна, убирая с лица спутанный клок волос. По опушке они ехали около часа. А может и два. Девушка плохо ориентировалась по времени. Тишина нарушалась лишь всплесками ветра и гудящими вдалеке кронами. Наконец, впереди показался вход под своды древнего, легендарного леса. Лошади обеспокоились, ворочая головами и выпуская пену на удила. Животные чувствовали тот же страх, что и люди. Тонкая тропа, заросшая со всех сторон кустиками лебеды и колосьями пырея, ветвляла то туда, то сюда. Мясистые лапти подорожника жалостливо скользили под копытами. Ветер взыграл не на шутку, и Анна подумала, что хотя бы одно хорошее лес может сделать для них – защитит от ветра и дождя.
Тропа уходила под своды двух гигантских дубов, величественно подпирающих небеса. Они казались колоннами, увенчанными абакой пожелтевших, пурпурных листьев. Земля под ними дыбилась, напоминая стилобат. Подъехав ближе, путники смогли различить на земле гроздья лопнувших желудей – вестников пришедшей поры увядания. Аня беспокойно заерзала в седле, ощущая приторный запах гнилой древесины и отсыревших листьев белладонны.
Древний лес поглотил их одним легким ударом сумеречной вязкости. Запуталось в неприступных ветвях небо, которое теперь невозможно было разглядеть. Упали на дорогу гирлянды медленно кружащихся листьев. Их щегольное золото, медная алость и скользкая рябь сверкала светлячками в мире беспокойной дикости. Этот лес дышал. Он жил. В нем не было места людям. И это ощущалось сразу.
Сухой пылью вылетала из-под копыт земля. Колдунья искренне жалела, что идет первая. Ее пробила нервная дрожь. Легенды, лишенные тела и скелета, здесь обретали плоть. Несмазанными ставнями скрипели стволы, будто какой-то гигант двигал их мозолистыми руками. Гибло шуршали в вышине кроны, роняя последнюю листву. Тени прятались за каждым деревом, насмешливо пугая странников игрой света и мрака. Хрустнула под копытом Иблиса трущавая палочка осоки и Анна подпрыгнула в седле, тут же ругая себя за суеверный страх. Где-то прошелестела крыльями невидимая птица, и сразу же стал робкий вопрос о том, почему собственно птицы тут не поют? Тишина пугала больше любого звука и нервы стальными канатами натянулись на тросы одеревеневших мышц.
В жутком, нечеловеческом напряжении они проехали где-то с полчаса, когда раздался первый вой. Он был ни на что не похож, и описать его было практически невозможно. Но вздрогнули все, без исключения. Холод, который теперь уступил место паркости плотных, сжатых стволов, снова заполз липким, потным ознобом под одежду. Анна тихо пикнула, сама не понимая, как ей удалось издать такой звук. Испуганно кинула взгляд в сторону воя и чуть не упала с седла – кусты волчих ягод сбоку громко треснули и раздвинули свои примятые лапти. Там явно кто-то был. Или что-то.
- Просто зверек… - постаралась успокоить саму себя девушка, что довольно плохо получилось. Сжав во вспотевших ладонях узду, колдунья целенаправленно двинулась дальше, не оглядываясь на путников и моля про себя лишь о том, чтобы этот лес хоть когда-нибудь кончился. Ее не покидало навязчивое чувство, что за ними следят. Следят с той самой минуты, как копыта лошадей нарушили покой древних зарослей. Она почти физически ощущала на себе злобный взгляд. И как было переубедить взбунтовавшееся воображение? Приказав себе об этом не думать, Анянка сосредоточила взгляд на дороге и на шорохах.