Никто из нордских мудрецов так и не понял до сих пор, как оскверненные ухитряются порождать все новые и новые формы, являясь противоположностью жизни. Но успели хорошо выучить, что божественное пламя плавит их тела, словно воск. Но то, что такая большая образина взорвется, жрица не сумела предугадать, едва успев заслониться щитом от летящих ошметков плоти.
Когда весь рёв стих, загрохотали голоса. Верная рабыня - а чей еще это мог быть трепещущий нежный голосок - и охотница, что следовала обычаям, не понимая их сути.
- Остановись, дерзкая! - голос Девы Света звучал сейчас подобно тому, как те голоса раньше - сильнее людского звуком и волей. - Видишь черную кровь на нем? Нет! Жизнь и смерть сейчас - мне решать! - если бы пещера не была заполнена останками чудовищ, молодая сейдкона смогла бы добраться до костяной клетки, в которой покоился Харальд, величественнее, под стать голосу, но сейчас выбирать не приходилось - она бежала сломя голову.
Сольвейг поднесла ладонь к кромке лезвия, близко, но еще не касаясь.
- Пронзишь его - порежусь я. Хочешь, чтобы потемнела моя кровь?