Соня аж захлопала своими белёсыми ресницами:
– Причём здесь некромантия? Так спроси. Или... А-а... кажется, поняла. Полукровка, вырос вдали от дома...
Помолчав, Соня заговорила снова, но теперь голос её звучал непривычно напевно, а глаза словно видели иные края.
– Давным-давно те, кого вы сейчас зовёте гиперборейцами, жили в Стране Небесного Света. Далеко на севере, куда не заглядывает солнце и где царит вечна ночь, а небо освещается лиловым и зелёным светом, там жили предки нашего Народа. То было благословенное время, под ногами был плотный снег, из которого люди строили красивые тёплые дома, наши мёртвые не покидали нас, а ходили среди нас, всегда помогали советом нам и говорили с духами за нас. И природа слышала их просьбы и прекращала погоду, а нашим оленям всегда было в достатке серебряного мха. Этот мох рос прямо на льду и дарил оленям великую силу. Люди ездили на оленях, ели их мясо, делали одежду и обувь из их шкур, сшивая их жилами, а наутро олени снова были живы и готовы носить людей на своих спинах. Да, тогда олени Народа были в сто раз больше, чем сейчас, одним оленем можно было накормить стойбище, а шкурой его застелить снежный дом целиком!
– Но однажды Та Которую Нельзя Называть прокляла Народ и наслала мор на оленей. Олени стали умирать насовсем, и больше не были снова живыми наутро, а серебряных мох из их желудков более не дарил людям Народа красоту и здоровье. Всё больше людей становились мёртвыми, сдишком мало теперь было живых, и некому становилось петь для мертвых песни и дарить им жертвенный дым. Тогда великий вождь Бори собрал Народ и увёл на юг, в Гиперборею, где настолько тепло и сыро, что не было льда и негде было расти серебряному мху. Олени были вынуждены есть траву и совсем на ней измельчали! Так Народ разделился – впервые и навсегда. Живые стали жить в Гипеборее и приносить дары мёртвым, оставшимся дома. Теперь только после смерти дано людям Народа вернуться на родные ледники под небом зеленого и лилового света. А долг живых – проводить их туда, показать дорогу.
Брови гиперборейки нахмурились, когда она повествовала о проклятии, постигшем её народ.
– Великий вождь Бори принёс великую жертву ради своего Народа. Когда пришёл его срок, он не отправился в Стану Небесного Света, а остался здесь. И теперь вечно он живой и мётрвый одновременно, сидит на своём троне из чистого золота в пещере, наполненной снегом далёкой родины, и по сей день говорит с духами за нам, помогает живым вершить дела живых, а мёртвым находить дорогу в Страну Мёртвых. Иногда находятся и другие люди великого духа, которые после смерти остаются с Народом и хранят его. Надеюсь, и меня однажды примет он в свою свиту.
На последних словах Сонино лицо приняло было совсем уж мечтательное выражение, и к разговору она вернулась с видимым усилием.
– Если твоя мать умерла далеко от родных гор, она до сих пор скитается в этих песках и спрашивает, где мой сын? Почему он не отведёт меня в Страну Мёртвых, когда наконец я увижу зелёное и лиловое небо? Если ты совсем не слышишь её и не знаешь наших обрядов, я помогу тебе.