Фелиция брела, тяжело ступая и проверяя топь вырезанной слегой. Не копьём же тыкать в болото. Брела, подбадривая Дебору рассказами про старые времена. Подумать только! Это уже старые времена.
- Раньше-то леса были... Эх, не чета нынешнему темнолесью. Нет, конечно, и непроходимые буреломы случались. И сосны, сомкнувшие кроны так, что ни луча света не проникало. Но тот лес был живым. Да, как бы описать тебе... Вот входишь ты, к примеру, в дубраву. А она пахнет. Прелой листвой. Зеленью, разнотравьем. Грибами пахнет. И никакой тишины. Там пичуга свистит. Там дятел по стволу долдонит. Листва шебуршит, стволы поскрипывают. Солнышко сквозь ветки тебе лицо щекочет. Понимаешь, как бы это сказать... я не умею красиво рассказывать. Ну, когда лес живой, в нем всё звучит. И незаметно, а слышно, как травы растут и жучки под корой шастают. Ты не чуешь каждую травинку или каждого паучка, что плетёт свою сетку. Кажется, что травинка и паучок не издают звуков. Но на самом деле - издают. Только тихо-тихо. И все вместе эти звуки сливаются в лесной шёпот. Ты не задумываешься о нём, но он есть. И ты понимаешь это только тогда, когда лес умирает. Вот как сейчас. Нет жизни. Хотя... - она вгляделась в танцующие огни. - Постой! Там, кажется там я вижу ещё... Смотри, там! Живой лес! Там! Живой лес! Скорее туда!