Фелиции уже давно никто не делал подарков. Так давно, что она уж и не упомнит, когда и было что-то. В детстве, наверное. Да и то, не больно-то баловали крестьянских детей всякими погремушками и цацками. Вот, разве что когда отец с торгов возвращался, то вез что-то каждому. Отрез на платье, платок там яркий в цветах, сапожки справные, в каких не стыдно и замуж пойти. Но то когда было-то. И то - отец.
А тут вон, в один миг - и подарок от Светлячка. Да какой - имя. Красивое. Храбрая сначала несколько раз про себя его повторила, чтобы не сбиться и запомнить накрепко. Геруем ан Элфаен. Нет, ан Эльфаен. Эвелин проинесла - как будто музыкой пропела. Ан Эльфаен. Эльфаэн.
- Ґєруєм ан Єльфаєнн, - неуверенно повторила вслух, стараясь, чтоб звучало хоть наполовину так же певуче, как у Светлячка. Голос Фелиции вдруг дрогнул, она даже закашлялась, чтобы скрыть внезапно подступивший к горлу комок. Настолько тронута была, что и не знала, как и ответить. - Красиво-то как, - просияла смущенно. - Спасибо, Светлячок. Буду хранить и беречь это имя. Доживу - так вышью бисером по бархату, да любоваться стану. Покажешь потом, как оно пишется?
Подарок этот нежданный сердце согрел. А дар герцога так и вообще в смятение поверг. Неужто так может быть? ей, простой крестьянке? Ну, пускай, наёмнице? Честь такая великая, копьё фамильное. Да не просто подержать, что уже само по себе почетно и вдохновительно, а оставить у себя?
Фелиция сжала древко оружия, склонилась в пояс перед де Труа, опустилась на одно колено. Пусть так рыцари делают, а не бабы с мечами, но все ж случай такой, что только так и надо благодарить.
- Твоя светлость, не знаю, как и благодарить тебя за эту честь! Клянусь, что всю жизнь свою положу, сколько потребуется, все силы, чтобы тьму эту тьмущую прогнать с концами! И да помогай мне Создатель, укрепи мои силы, чтоб не подвести в тяжкую минуту. - Храбрая порывисто прижала ладонь к груди, и все смешалось в этом жесте. И гордость, и смятение, и тревога, и острое сочувствие к герцогу. Уж не надломился ли он, не от тьмы, так от света?
И только тут впервые задумалась Фелиция, что свет может потребовать свою жертву, ради изгнания тьмы. Еще и слова Виссиль звучали эхом. А и что ж, ради такого дела - так не жалко же.
Всю дорогу она на герцога с тревогой поглядывала. Старалась, как могла его подбодрить. Не особо умело, конечно, но нельзя, чтоб в таком человеке искра потухла. Никак нельзя. Так она ему об этом и сказала при случае - крепитесь, мол, твоя светлость. Там где не горит свет - там поселится тьма. Так что давайте светить помаленьку, на сколько нас еще хватает. Ага.
Еще у Георга по пути спросила - что видел, мол. И что за ведьма. Огонь, что ли на неё действует?
А как дошло до развилки, предупредила:
- Не стоит по одному бегать. Туда уйдет человек, а вернуться может одурманенный. Пока разберемся что к чему - может беда случиться.