Латифьер поднимается и падает вниз, перерубая очередную оскаленную безразличную морду. Эта победа не приносит ни удовольствия, ни удовлетворения – в сражении со скелетами есть что-то неуловимо неправильное. Они не испытывают страха, не чувствуют боли – просто ломятся вперёд безликими истуканами, к одним им ведомой цели. Герцогу кажется, что отступи он в сторону – мертвецы пройдут мимо. Но он не отступает – плечом к плечу с Фелицией и Джоном кромсает скелетов одного за другим, преграждая дорогу. Разрубая рёбра, позвоночники и костяные запястья. Лежит в роскошных доспехах искромсанный и изломанный Эдерлинг, которого Орсо доводилось знавать когда-то при жизни. Все они будут там. Кто-то окажется позже, кто-то – значительно раньше.
По нагруднику де Труа вскольз проходит, оставляя царапину, чьё-то копьё. Несущий Свет настигает обидчика, в то время как из сплошной стены мертвецов выныривает, обрушиваясь на наплечник герцога, тяжёлая булава. Плечо взрывается болью, фамильный меч едва не выскальзывает из рук. Подгибается почти одновременно колено – Орсо смотрит вниз и видит скелета. Точнее то, что от него ещё остаётся – нижняя половина тела отсечена и потеряна, голова и грудная клетка упорно продолжают ползти вперёд на руках, остановившись лишь для того, чтобы вогнать под коленное сочленение доспеха герцога окровавленный ржавый кинжал. Череп и рёбра с хрустом ломаются под тяжёлым стальным сапогом де Труа, но ожидаемого удовлетворения возмездие не приносит. Ещё один мертвец буквально врезается в нагрудник герцога на полном ходу – Орсо оттесняют назад, сплошным потоком гнилых костей выносят из строя. Раздробленное плечо отказывается повиноваться – Латифьер беспомощно свисает, царапая пол.
Колено тоже отказывает – герцог тяжело и грузно падает на второе, оказавшись вдруг в одиночестве в окружении безликих оскаленных черепов. Те, впрочем, не обращают на поверженного аристократа внимания – бредут мимо, направляясь к мнущимся около костра чародейкам. Рассыпаясь один за другим от ударов молота Януса, врезающегося в спины шагающим мертвецам.
Герцога оттесняют назад, строй в очередной раз разрывается. Сразу несколько скелетов наваливаются на Джона – один из них, зацепившись тазом за крюк, давит своим весом гвизарму к земле. Враги напирают, один из них буквально повисает на наёмнике, неуклюже размахивая перед лицом мужчины обломком меча. Приходится выпустить древко, вступая в ближний бой с навалившейся нежитью. Одного удаётся перерубить мечом, второго – буквально обезглавить резким ударом защищённого железом локтя. Третий скелет наносит предательский удар копьём, пробивая насквозь ребра висящего на Джоне соратника – остриё, фантастически удачно проскальзывая между слоями брони, входит Джону в бедро, заставляя того выдохнуть и отступить ошарашенно в сторону. Не столько сама рана беспокоит наёмника – приходилось за долгую жизнь повидать и страшнее, сколько обильно украшавшая остриё гниль и ржавчина.
Бедвер сидит на полу, наблюдая за проходящей мимо молчаливой процессией. Он не сразу замечает свет, который проникает, распространяясь волнами, под доспехи. Сердце бешено колотится в груди, разгоняя кровь, плечо перестаёт пульсировать, боль отступает. Зуд под наплечником вызывает сильное желание почесаться, но храмовник терпит, чувствуя, как его наполняет взявшаяся невесть откуда энергия. Будто и не было герцога, будто и не было чудовищного, угрожавшего оставить его на всю жизнь калекой, удара. Смотрит назад – видит нити света, срывающиеся с пальцев застывшей и будто окаменевшей Виссиль.
Копья Эвелинн вонзаются в рёбра четверым сразу – те, даже пробитые насквозь, продолжают шагать, но энергетические дротики взрываются, высвобождая разрушительную энергию высшей магии. Фиолетовые шторма разгораются в пустых глазницах гнилых черепов – один за другим скелеты спотыкаются и падают на пол, где и остаются лежать, не подавая больше признаков жизни. Другие копья устремляются навстречу орде – проносятся над головами поверженных Бедвера и Орсо, мелькают в нескольких дюймах от лица неистово орудующего гвизармой наёмника. Они пронзают насквозь целые колонны скелетов, разряжаясь фиолетовой магической энергией в самом сердце наступающей армии. Другие заряды бьют прямо в стену святилища – люди отступают назад, избегая срывающихся и выбивающих облака пыли обломков. Фиолетовые вспышки прорезают вечную тьму, грохот, кажется, должен быть слышен за многие мили.
Вслед за оглушительным грохотом наступает прерываемая судорожным дыханием тревожная тишина.
В тишине с хрустом разлетаются под ударами людей на части немногочисленные прорвавшиеся сквозь цепочку скелеты. Ещё несколько секунд – и всё затихает. Защитники обмениваются тревожными взглядами, одинокая костяная кисть скребёт пальцами по каменному полу святилища.
Затишье, впрочем, очень скоро заканчивается – на главную дверь церкви обрушиваются новые и новые удары невидимых топоров – сквозь проломы и щели виднеются с любопытством заглядывающие внутрь белесые черепа. Мертвецы полны решимости во что бы то ни стало завершить начатое, но, по всей видимости, заклинание Эвелинн дарит живым долгожданную передышку.