Сверху что-то стряслось, но вроде звуков полноценного боя слышно не было. На какое-то жуткое мгновение Джон думал, что все полегли за считанные секунды, и что тьма не повелась на отвлекающий манёвр Герцога, а точно, будто мизинцем букашку, сейчас из всех и раздавит. Но затем раздался голос Баума, и от сердца отлегло так, что выдохнул наёмник шумно и с облегчением. Под конец, мертвяки были прямой угрозой, и, хоть и двигались колдовским манером, навряд ли были особо крепкими. Хотя испытывать это не хотелось. Один из них, особо наглый, остановился чуть-чуть за гранью досягаемости гвизармы Джона, буквально один-два шага вперёд и тычок, оружие вперёд выбрасывающий. И пялился своими мертвыми глазищами. Ну или как глазищами, проемами.
Надо сказать, наемника так и подмывало сделать этот шаг вперёд и удар последующий. Но чертово воображение рисовало картину, в которой после этого вся эта армия нежити с невозможной для сухих костяков или подгнившей ломанется вперёд, как будто падет барьер. Страшно было. Не готов оказался он на себя такое решение брать.
- Че пыришься?
Сковозь зубы процедил Джон, обращаясь к авангардному скелету. После чего мотнул плечом и чуть повернул голову.
- Чародейки, а можете подвинуть свои шары? Кажется, они их опасаются, не обычного пламени-света.