К моменту, когда экипаж и пассажиры «Гордости» покинули корабль, его темные бока и пузо уже сноровисто осматривали два небольших шаттла ремонтников. Естественно, на борту осталась группа телохранителей принца и техников — там было что охранять и за чем присматривать. Техники же следили за тем, чтобы их коллеги с Вентриса не оставили каких-нибудь лишних устройств. Начиненных взрывчаткой или следящей аппаратурой, например. Но обошлось: ремонтная бригада в замызганных скафандрах честно ползала по корпусу корабля, выискивая поврежденные плиты обшивки и меняя их на новые, загружала свежие топливные элементы взамен отработавших своё и пополняла опустошенные ракетные шахты. В их опыте и компетентности сомневаться не приходилось — они проделывали подобное изо дня в день, круглосуточно и без выходных.
На самой же станции было полно народу, отчего одна из самых больших космических баз казалась даже тесной. Простолюдинов здесь видно не было; одни сплошь представители Лиги и Церкви, основательно разбавленные вояками всех мастей. Чувствовался некий ажиотаж и неопределенность, очевидно вызванные персоной нового командира Гарнизона. Каждый из таких командиров имел своё мнение о том, как должна быть поставлена служба, какую тактику и стратегию применять в этой почти бесконечной войне против Симбионтов. Для благородных это была интересная игра в солдатиков, а для самых солдатиков — тяжелым бременем и нервотрёпкой, вызванной томительным ожиданием нового назначения. Возможно, последним.
Гильдийцы, завидев «родную» нашивку, кивали и махали рукой, приветствуя — так, Арктор заметил несколько смутно знакомых лиц. Вместе учились? Сдавали вахту? Или состояли в одной флотилии? Кто знает. Или вот, к примеру, тройка "красных" монахинь из числа ортодоксов шепчутся в уголку о своём, исподволь посматривают на Флавия, но тут же отводят взгляд, как только Котта это замечает. Неизвестные офицеры выполняют воинское приветствие, отдавая должное представителю имперской власти в лице Алексея. Знакомцы и незнакомцы, косые взгляды, любопытство и интерес — в общем, прибытие легата не остается незамеченным. Эта прогулка для некоторых была вынужденной, ведь во время обслуживания корабля находится на его борту было просто небезопасно: многочисленные системы включались и выключались, проходя тестовый прогон, там и тут приходилось вскрывать нутро крейсера, чтобы дотянутся до поврежденных систем глубокого залегания. Впрочем, техническое обслуживание не заняло много времени, и вскоре все желающие могли вернуться обратно на борт «Гордости Проциона». Раненным и пострадавшим был оказан квалифицированный уход и должная забота — причастность к свите Алекто давала свои преференции.
Каждый получил что хотел. Эмиль насладился компанией двух проституток: его запросы и внешность не смутили их. Такова специфика их клиентуры. Не самые благородные рожи и физические уродства вследствие ран были нормой, так что Служка на фоне некоторых ещё мог сойти за красавчика. Ну и потребности, конечно, у вояк бывали не без особенностей — элементарно, протекала крыша. Особенно на Стигмате. Одни раком вставали и требовали порки, другие сказывались импотентами на фоне душевных расстройств и хотели простого тепла, мягких сисек и больших жоп. Имелись и те, что просто яростно трахались, ведь основной инстинкт сходил с ума и требовал немедленного размножения перед лицом смерти. Хотя бы его имитации. Словом, Эмиль с его предпочтением "добавить остроты" был вполне нормальным мужиком. Раскрасневшиеся задницы, плётки, шипастые ошейники, игры в удушение и разнообразные игрушки...здесь было всё, что его устраивало. Шлюхи профессионально осушили его яйца, так что на крейсер Эмиль вернулся в замечательном настроении, никак себя не выдавая. На обратном пути он прошел такую же проверку, как и в начале: несколько рамок различных сенсоров, личный досмотр, бумажки и всегда ненавязчиво обращенное в его сторону оружие. Проверка была тщательной, а шлюзовая камера укрепленной. Риск был слишком велик, и один террорист мог сотворить непоправимое.
Кузнец развлекался схожим образом. Разнообразие сценариев поражало воображение. Оставалось лишь догадываться, чья больная фантазия составила бисексуальный сюжет, в котором пользователю предстояло пасть жертвой десяти самцов-вороксов в период гона. Экран заставки был соответствующим: шестирукие мохнатые бестии зазывающим образом крутили мельницу гипертрофированными пенисами, предлагая "присоединиться к Дикой Охоте". А в остальном Меш неплохо скоротал время, да ещё и успел пройтись по хозяйственной частью в соответствии со своей корабельной должностью главного инженера.
Арктор обошелся без сексуальных утёх, зато славно выпил в компании коллег и погрел уши. На станции у гильдии Колесничих не было какого-то особого представительства, зато был бар для своих под названием "Врата Танхойзера". Барная стойка представляла из себя замкнутое кольцо, изображавшее эти Врата, а на черном потолке, точно над ней, мерцали гирлянды, имитирующая росчерки си-лучей во время легендарной битвы далекой древности.
«Да, дела. Я слышал, что поставленная партия боевых големов до сих торчит здесь, на Вентрисе. Причем погруженная на десантные корабли с усиленными щитами для прохождения сквозь эшелонированную планетарную оборону. Очень странно, что их до сих пор не отправили на Стигмату, когда они так нужны там. Или я что-то не понимаю, или их действительно готовят для наступательной операции. Похоже, Кармета собралась нанести визит вежливости симбионтам на Абсолюции. Говорят, там до сих пор остались люди»
«И, ты прикинь, меня остановили неподалеку от Иблиса. Инквизиция, ну! А ведь вполне себе рутинный маршрут. Не знаю, что они там разнюхивают. Хотя я слышал странные истории про сторожевую станцию Флота, что висит у его луны. Говорят, там творится какая-то чертовщина. Хотя тут всё понятно - люди там сидят годами. Сгоняют туда всяких отщепенцев, кого жалко под военный трибунал. Так что ничего удивительного. Но так, тебе на заметку: если летишь на Византию Секундус, то лучше от Врат дать крюка и обойти Иблис стороной. Особенно если у тебя в трюмах есть что-то такое...ну ты понимаешь. Авеститы лениться не будут, весь корабль перероют»
«Короче, у меня кореш служит в группе дальней разведки. Рейды по системе, всё такое. Так вот, он рассказывал, что с месяц тому назад его группа стала свидетелем космического боя между симбионтами, прикинь? Такого ещё никогда не было, а уж его-то я знаю хорошо, он врать не будет. Что? Да три корабля вроде, пара эскортников и абордажник. Ну да, "спрут". Атаковали "мамонта", это что-то вроде транспортника симбионтов. Наш рейд их спугнул, и тройка симбов скрылась в Поясе. Они этого "мамонта" почти разорвали, так что нашим осталось только доделать их работу и сжечь его окончательно. Не знаю, что эти твари не поделили»
***
Янтарная сфера зависла в нескольких сантиметрах над ладонью Флавия. Она источала чуть ощутимое тепло, к счастью безопасное — как он успел заранее удостоверится, загадочный артефакт не источал радиоактивное или еще какое-нибудь зловредное излучение. Под чуть дрожащей оболочкой, словно у икринки, плавно переливалась неизвестная субстанция, напоминающая поверхность звезды. Флавий не знал, с какой стороны подступиться к этой штуке, однако его любознательность вкупе с местом обнаружения артефакта — или даже источником его происхождения — не позволяла ему отложить изучение до лучших времен. Чем дольше он наблюдал за сферой, тем всё большее его внимание утопало в звёздной поверхности. Зрение Котты приобрело туннелированный характер, и, сам того не заметив, церковник погрузился в глубокий транс. Повсюду сгущалась тьма, тысячи душ мучеников терялись в ней, и лишь единицы всё еще были здесь, следуя за путеводными звездами и маяками, бороздя просторы вечного мрака из ниоткуда в никуда. Флавий увидел себя, идущего по черным пескам. Его плащ развевался под действием космических ветров и реликтового излучения, и каждый шаг давался ему с великим трудом, но он всё шел и шел, прижимая к груди Омега-Евангелие, озаряемый пламенем первичного Света. Сумрачные щупальца тянулись к нему, но отдергивались, едва попав в сферу света. Он был напуган, психические эманации звали остальных, но никто не отвечал. Ему не хотелось быть одному — он хотел, чтобы другие, как он, явились к нему. Когда-нибудь это случится. Но пока что он спал наяву, чутко прислушиваясь к далекому эху, доносившемуся откуда-то из глубин космоса — там, где звёзды погасли.
Котта очнулся, покрытый холодным потом. На губах было солоно — то были подсохшие слёзы. Виски всё еще пульсировали болью, но боль отступала. Как и страх с печалью: Флавий осознал, что они принадлежали не ему. Но вскоре по спине пробежали уже собственные мурашки: эскатоник понял, что где-то в галактике очнулось нечто очень ужасное и, возможно, он послужил этому причиной, того не желая. Сфера же куда-то исчезла, но Котта каким-то образом чувствовал, что она всё еще где-то на корабле.
Аттилас большую часть свободного времени провёл на борту крейсера, лишь раз покинув его на время ремонта. Вместе с одним из телохранителей принца, Зейн проследил за временным размещением раненных, договорился о госпитализации Ирмы и отдельно, с провизором, насчёт пополнения медицинских запасов «Гордости». Это было совсем просто: сказался его статус члена свиты легата и принадлежность к ордену Амальтиан. Симпатичная провизорша даже рискнула состроить ему глазки, и Аттилас понял: есть ещё порох в пороховницах! Впрочем, у него было слишком много дел, так что флирт с молоденькой девушкой пришлось свернуть. Пользуясь случаем, он переговорил с местными врачами и хирургами, выяснив о типичности ранений телохранителей. По всей видимости, оружие симбионтов, в зависимости от вида, могло бить электричеством, кислотой, мощными ударами сжатого воздуха, приводившего к контузиям и переломам, или кинетическими стреловидными боеприпасами. Каждый урон характеризовался специфическими для себя ранениями и соответствующей методикой исцеления, так что Зейн убедился о наличии соответствующих медикаментов и инструментов для их оперативного устранения. Вернувшись обратно на корабль вместе с раненными и коробками врачебного добра, диакон посвятил время до отлёта на Стигмату медитативным практикам и наблюдениям за пленной. По словам охранника, который провёл в лазарете несколько часов в громоздком скафандре, ведьма спала тихо и спокойно. Ничего удивительного: в криокапсуле затруднительно проявлять какую-либо активность. Выставленный режим не соответствовал полной "заморозке", когда признаки жизни у пациента было возможно обнаружить лишь с использованием специальных устройств, а лишь сильно замедлял все процессы, идущие в организме. Искусственный легкий анабиоз, иными словами. Зейн был убежден, что симбионт не будет представлять угрозы, пока находится в таком состоянии. Меж тем, амальтианец понял, что он что-то упускал всё это время. Он смотрел на бледное лицо девушки за зеркальной крышкой саркофага и никак не мог понять, в чём же дело. Но ответ, похоже, лежал на поверхности. Понимая, что его действия могли показаться безумными, он решил проверить вспышкой осенившее предположение.
Находившийся здесь же, в лазарете, Лето призвал все свои духовные силы, чтобы обеспечить себе скорейшее выздоровление. Долгие физические и психические практики в монастыре Братства в конечном позволили ему контролировать своё тело на уровне, недоступном простому человеку. Конечно, сказалась и чисто врачебная сторона вопроса — в его теле сейчас плескалась ударная доза препаратов, витаминов и стероидов, позволявшая невероятными темпами восстанавливать поврежденную плоть. Но даже с ними восстановление заняло бы долгие дни. Герцог, напротив, уже на исходе второго дня оставил больничную койку и свободно передвигался на своих двоих. Со швами всё еще стоило бережно обращаться, но Лето даже смог позволить себе легкую, плавную разминку. Словом, для человека, которого два дня тому назад пронзили насквозь, он чувствовал себя отлично.
Ларкин, пока остальные прохлаждались, был по уши занят своими делами. Сначала он убедился в сохранности криоблоков, затем проследил за бережной разгрузкой трюма крейсера и тем, чтобы разморозка прибывших бойцов прошла в соответствии с регламентом. Малейшее нарушение инструкции могло привести к смерти "мороженного мяса", чего Леас никак не мог допустить. После этого он был занят временным размещением наемников, чья численность составляла, без малого, почти полтысячи человек. Затем нужно было организовать получение бойцами обмундирования, снаряжения и вооружения, а помимо прочего еще и найти подходящий транспортник для их переброски на Стигмату. К счастью для Эл-Эла, он имел дело не с зелеными новобранцами, поэтому старшие офицеры бригады взяли на себя значительную часть издержек, связанных с подготовкой отряда к несению службы. Ларкин быстро нашел общий язык с командиром бригады, майором Беккетом. Он объяснил ему, что пока что отряд будет размещен здесь, на Вентрисе, пока Леас не договорится с командиром Гарнизона об их размещении на поверхности. Фактически, именно Кармета Декадос решала, кто может находиться на Стигмате, а кто нет. Разумеется, представителям имперской власти и членам Лиги либо Церкви не требовалось лишний раз испрашивать приглашение, но размещение военного отряда было именно тем случаем. В конце-концов, Гарнизон был единым войском, и требовалось согласовать военные аспекты с его командованием. Помимо этого, перед Леасом стояли серьезные задачи, связанные ещё и с логистическим обеспечением бригады: наемники могли быть безмерно круты, но без исправных поставок припасов и всего необходимого, им была грош цена. Провиант, боеприпасы и топливо, машины и техника, запасные детали, ремонтные и медицинские комплекты — была сотня аспектов, проблему поставок которых нужно было обсудить с майором и заодно договориться с местной интендантской службой. Ларкин объяснил Беккету, что ему пригодилось бы сопровождение нескольких наёмников. Майор явно не горел желанием сокращать штат, но всё-таки правила игры определял здесь Леас, и в конце-концов он согласился отдать нескольких человек. Они должны были присоединиться к Ларкину позже, когда бригада прибудет на Стигмату.
На фоне этих событий, принц Алекто занимался дипломатической стороной вопроса. Далеко не всех обрадовало его извещение о скором визите, но, безусловно, не могло не заинтересовать. Первым делом ему предстояло переговорить с Карметой Декадос, которая в данный момент входила во вкус своего высокого статуса в столичном городе-крепости, Дармаке. Дармак был единственным городом, имевшим в своём распоряжении космопорт, так что первый пункт экскурсии был очевиден. Там же располагалась агора Лиги, где всем заправляла гильдия Сборщиков, и конгрегация Универсальной Церкви, за верховенство в которой соперничали эскатоники и ортодоксы. Формально, это противостояние было проблемой самой Церкви, но Алексей должен был понимать, что вмешавшись в их дела, он мог получить себе ценных союзников. Врагов, правда, тоже. Но такова цена политической власти; она неизбежно связана с борьбой, и без борьбы Алекто никогда не достигнет своих целей.
В принципе, всё было готово к путешествию на Стигмату. Члены его свиты отдохнули после непростого боя, а крейсер был готов к дальнейшему походу. Но спускаться на поверхность придется на шаттле, потому как «Гордость» не предназначалась для атмосферных полётов. Конечно, бывали разные случаи, связанные с жесткой посадкой, но речь шла всё же об аварийных ситуациях. Единственным недостатком было то, что шаттл вмещал лишь девятерых, но именно столько человек входило в самый ближний круг Алексея, если таковым считать Леаса. Его телохранители могли остаться нести службу на крейсере, при этом ближний круг и без них включал в себя компетентных бойцов. Да и сопровождение в лице представителей Лиги и Церкви придаст весу его персоне. В конце-концов, он всегда мог призвать еще кого-нибудь, если что-то пойдёт не так.