Арнольд провел за штурвалом около получаса, выводя корабль из толчеи на высокой орбите Византии Секундус и в ближайшем космическом пространстве. Наконец, крейсер встал на курс до Врат, и на этом, по большому счёту, работа Арктора на ближайшие несколько дней закончилась. Простейшие манёвры автопилот корабля мог выполнить и сам, благо что движение космических тел в этой системе было прекрасно изучено и не представляло проблем. Реактор и двигатели «Гордости» работали прекрасно, и индикатор скорости стабильно держался на отметке в 0.43 астрономических единицы в час. Таким образом, до текущей точки назначения оставалось около 104 часов.
Как вскоре выяснил колесничий, его помощник-навигатор оказался ресоциализированным пареньком по имени Перси, которое, скорее всего, было кем-то выдумано. Перси неплохо разбирался в корабельных делах и даже имел некоторый опыт реального пилотирования, пусть и не таких монструозных посудин. Общаться на отвлеченные темы с ним было непросто, потому что его память о прошлом зияла огромными брешами. А из того, что помнил, имело отношение к его текущей профессии, в которой не случалось каких-то особых неожиданностей. До последнего времени. Перси был воодушевлен предстоящим полётом и будто бы не замечал связанных с этим опасностей, что, впрочем, было характерно для таких как он. С ним оказалось легко договориться, даже слишком, поэтому в какой-то момент Арнольд понял, что ему не стоит перегибать палку. Арктор был для навигатора эдаким небожителем, мастером, что был причастен к чему-то великому. В конце-концов, Арнольд состоял в Гильдии и имел право носить "три сопли" коммодора*, а Перси...навигатор был всего лишь крепостным принца Алекто, в чьи мозги форсированным методом закачали знания, записав поверх всего "лишнего".
Такими же оказались и техники, хотя, в отличии от молодого Перси, они оказались куда менее романтичными особами. Меш распределил их по основным постам в ключевых узлах крейсера. В их обязанности входила не только рутинная проверка, но и борьба за живучесть — в том случае, если корабль вляпается в какое-нибудь дерьмо. Самого же Кузнеца техники видели относительно редко, а другие члены команды и подавно. Иногда он пропускал обеды или ужины, хотя официанты в лице телохранителей всегда оставляли его порцию. Так и сейчас, пока остальные наблюдали за поединком между сводным братом принца Алекто и комбинатором по имени Эмиль, Кузнец пребывал в необычном месте. Здесь, в пространстве под прыжковым двигателем, между Мешем и космосом были лишь броневые плиты и энергетические щиты. Кузнец знал, как выглядит летящий на такой огромной скорости корабль — точка, несущая в голубых всполохах сквозь толщу космического мрака. На такой скорости даже небольшой камешек представлял смертельную опасность, и спасти от этого мусора могли лишь щиты. В случае отключения реактора щиты продолжали работать какое-то время на батареях, но если во время полёта откажут сами щиты...смерть будет хоть и быстрой, но ужасной. Но щиты Кузнец уже проверил, теперь же, ввиду скоро прибытия ко Вратам, он хотел убедиться, что с прыжковым двигателем всё в порядке. Не то чтобы в этом была такая большая необходимость, и тут было больше любопытства, чем нужды. Дабы не перегружать конструкцию корабля, в этом месте почти отсутствовала гравитация, поэтому Кузнец просто плыл в холодном и тёмном подброневом пространстве. Любой другой член команды уже давно бы околел, но благодаря кибернетике Меш мог поддерживать нормальную температуру тела. Воздух здесь почти отсутствовал, но для Кузнеца и это не было проблемой. Наконец, он добрался до технического лючка, который вел в самое подбрюшье прыжкового двигателя. Здесь работало пусть и неяркое, но хоть какое-то освещение. Кузнец увидел уходящий наверх, к реактору, жгут силовых кабелей, подающих энергию на основной привод. Огромные многосуставные шатуны, сейчас лениво проворачивающиеся на холостом ходу, были присоединены к коленвалу самого прыжкового двигателя. Меш знал, что в момент активации работа шатунов будет напоминать швейную машинку, и лучше держаться от этого места подальше. Бродя скоплений машинерии, в какой-то момент Кузнец обнаружил некую странную субстанцию рядом с двигателем. Это была жидкая сфера с упругой оболочкой, парящая в нескольких сантиметрах над полом, что было особенно странно, ведь в этом месте присутствовала гравитация. Тем не менее, сфера зависла в воздухе. Меш понятия не имел, что это такое, но оно явно не имело никакого отношения к машинным жидкостям, хоть янтарный цвет и ассоциировался с какой-нибудь смазкой. Судя по обстановке, последний раз нога человека была здесь десятки, если не сотни лет тому назад. Было невозможно понять, откуда эта штука взялась и как давно она тут находится. Как бы то ни было, сфера никак не проявляла себя и продолжала оставаться на месте, поэтому у Кузнеца был выбор: оставить всё как есть, или же унести сферу с собой для дальнейшего изучения.
Тем временем, пока Кузнец изучал неожиданную находку, в другой секции корабля начался показательный бой, взглянуть на который пришли практически все, за исключением тех, кто был занят выполнением своих обязанностей либо не усматривал интереса в таком представлении. Многие загодя ставили на Лето, ведь Братья Битвы славились своим необычайным мастерством и считались одними из лучших воинов в Империи. Эмиль, вероятно, должен был разрушить этот стереотип, хотя драки без оружия не были его коньком — в отличии от Герцога.
Противники покружили вокруг друг друга, примеряясь и выискивая слабые стороны. Первым атаковал Лето, и атака его, пусть и стремительная, наткнулась на ловко поставленный блок. Служка нанес удар в ответ, но Лето был уже в другом месте, и миг спустя Эмиль получил чувствительный удар по ребрам. В этот момент Герцог наверное решил, что Комбинатор годится лишь в качестве груши для битья, и это его подвело: Эмиль обрушился ураганной атакой на церковника, и заставил того сплюнуть кровь. Они обменялись еще несколькими безрезультатными ударами, прежде чем напор Герцога сделал своё дело и Эмиль пропустил удар — теперь уже кулак Лето врезался в бледную челюсть Служки, ответив кровью за кровь. Эмиль никак не изменился в лице, с одинаково-холодным взглядом впечатал колено в живот Лето. Церковник пошатнулся и, казалось, почти сдался. Одна уже секунду спустя он взял противника на болевой и загнал его в партер, нанося удар за ударом. Служка понял, что "поплыл", но благодаря ловкости ему всё же удалось выскользнуть из железной хватки церковника и пинком отбросить его от себя. Теперь Служка всё чаще отступал, огрызаясь, но и получал ответные удары. Лето уверенно теснил его, хотя оба бойца уже стали клиентами лазарета и Зейна в частности. В конце-концов, долгие годы суровой подготовки в Братстве ярко показали себя: в какой-то момент Эмиль ослабел настолько, что церковник прорвал его защиту и серией ударов поставил точку в поединке. Его и Герцога отправили в лазарет — лечить ушибы, ссадины и легкие рассечения. Идея боя с заведомо более опытным противником вряд ли заранее обречена на успех, зато Эмиль получил не только взбучку, но и ценный опыт.
Аттилас, меж тем, тоже получил возможность немного "размяться", хотя травмы бойцов были не такими уж и серьезными. Синяки да ушибы. Разбиты мягкие ткани, но тоже ничего особенного. Зейн действовал почти автоматически, переходя от одного к другому, нанося мазь и компрессы, и думал о своём. Забавно, но в один из дней он столкнулся с Арнольдом и Ирмой, что наведались в небольшую местную библиотеку, чтобы почерпнуть знаний касательно Стигматы, а Арктор даже поинтересовался у Зейна насчёт языка симбионтов. Аттилас был одним из немногих, кто знал его, понимал, и даже мог разговаривать. На самом деле, язык симбионтов не был каким-то "своим": этот искусственный язык появился очень давно, еще до Второй Республики, и был чем-то вроде попытки расшифровать язык древних, тех, что построили Врата. По понятным причинам, этот язык был редким, не имел практики хоть сколько-то широкого употребления, а потому для многих так и осталось загадкой, почему симбионты взяли на вооружение именно его. Впрочем, поскольку многие из симбионтов были бывшими людьми, они вполне знали обычный человеческий язык, повсеместно распространенный. Меж тем, язык симбионтов был прост, беден на слова и посему частенько они брали на вооружение человеческие слова, хоть и изменяли их. Так, например, самоназвание языка примерно звучало как "жоглажи" или "жоглази", или даже "кзоглази", и буквально означало "древние слова". Слог "жо" или "кзо" означал "древний", "старый" или "изначальный", слог "гла" означал "слово" или "голос", а суффикс "жи" или "зи" указывал на множественное число. Фонетически это был не самый удобный язык, но в целом достаточно простой. Естественно, никаких учебников в природе не существовало, так что Арнольду оставалось лишь идти в ученики к Зейну.
Ирма больше интересовалась не особенностями диалектов разнообразных групп симбионтов, а конкретикой. Вместе с Аттиласом они перелопачивали скудную библиотеку крейсера, которая носила преимущественно справочный характер, и часть указанных там сведений из-за старости вполне могла расходиться в реальностью. Так, они выяснили, что по прибытию в систему Стигматы, им предстоит пролететь мимо нескольких планет. Самым близким к Вратам, и наиболее удаленным от местного светила, был ледяной мир под названием Виксен. Он был окружен двумя лунами с говорящими названиями Охотник и Жертва. Виксен являлся не особо примечательным миром. Там было жутко холодно, и его атмосфера была непригодна для дыхания. Имелись сведения, что здесь обитали симбионты — под толщей дна, в огромном холодном океане, из которого и состояла вся планета. Людей на Виксене почти не было, если не считать какую-то мелкую наблюдательную станцию с горсткой безумцев, что согласились там нести службу и заниматься какими-то научными изысками.
Далее следовал газовый гигант под названием Крег. Он был окружен тремя лунами — Келтроп, Лист и Мулвен, причем последний был вполне обитаем и покрыт бесконечными джунглями, реками и болотами. Имелись сведения, что там были замечены симбионты, но даже если они там и были в самом деле, то существенным образом себя не проявляли.
За Крегом находился весьма опасный участок в виде астероидного поля под названием Саргассов пояс, за которым и находилась Стигмата. Разумеется, пояс можно было облететь ценой увеличения продолжительности маршрута. Что касается самой Стигматы, у неё имелась луна под названием Мученица, на которой была атмосфера, хоть и весьма разряженная. Ещё один искусственным спутником Стигматы являлась космическая станция Вентрис, которая служила базой всего флота Гарнизона, да и вообще для любых других кораблей, решивших посетить эту систему. После Стигматы имелась ещё тройка планет: Келадон, Убикс и Блад, хотя существенного интереса они не представляли.
На самой же планете имелся один-единственный крупный город — Дармак. Не столько город, сколько крепость, он являлся оплотом как для мирного населения (хотя в случае Стигматы это было не совсем корректно), так и для расквартированных здесь войск Гарнизона. Помимо двенадцатиметровых стен из керамостали, окрестности города контролировались многочисленными сенсорами, патрулировались вертолетами и находились под неусыпным наблюдением солдат и башен с тяжелым вооружением. Когда-то Дармак был большим городом, но война с симбионтами внесла свой вклад, и нынешний Дармак был куда меньше своего родоначальника: его останки в виде руин простирались на сотни метров вокруг стен крепости. Именно туда лежал путь команды, так как только в Дармаке имелся космопорт, и там же находилось то, что можно было назвать правительством планеты. Помимо Дармака, на планете имелось несколько фортов, которые находились на линии соприкосновения с силами симбионтов, и несколько городов поменьше, скорее даже городков. Расположенные вокруг фермы являлись источником пищи для местных, благо что на планете в этом регионе царило практически бесконечное лето. Конечно, пища и другие припасы поставлялись и космическими путями, однако случались перебои, да и из-за постоянных партизанских налетов часть конвоев просто не доходили до фортов и поселений. Меж тем, их важность нельзя было недооценивать, ведь именно благодаря им армия симбионтов еще не стояла под стенами Дармака.
На исходя четвертого дня крейсер достиг Врат в системе Византии Секундус и приготовился к прыжку. У Врат экипаж «Гордости Проциона» поджидали так называемые Зайцы, или Попутчики — корабли, которые не обладали собственными прыжковыми двигателями. Им приходилось терпеливо ждать прибытия подходящего корабля, и если маршрут совпадал, они "садились на хвост" и уносились в далекие глубины космоса в след за поводырём. Некоторые делали на этом деньги, к слову.
Арнольд достал связку Ключей — крошечных, размером с ноготок каждый. На каждом из них было выгравировано название мира, из которого корабль следовал, и мир, в который пребывал. Обратный маршрут требовал уже другой ключ соответственно. К счастью для Арктора, у него было почти полное собрание Ключей, так что «Гордость» могла спокойно перемещаться по всей империи. Он вставил ключ в специальный паз на приборной панели и отправил сигнал на Врата. Огромное космическое сооружение в форме диска зависло посреди космоса, и оно было столь огромным, что из кабины пилота невозможно было рассмотреть его целиком.
— Код подтвержден! Врата открываются, — доложил навигатор. По диску побежали странные энергетические разряды, которые концентрировались в районе четырех вершин, обращенных вовнутрь. Во вспышке энергий родилось поле космического коридора. Дело оставалось за малым: чтобы войти во Врата, требовалось активировать прыжковый двигатель. Это всегда был волнительный момент, хоть от колесничего требовалось всего лишь потянуть ручку привода от себя. Рычаг пошел вперёд, и реактор сбросил огромное количество энергии на привод, отчего корабль натужно загудел и кое-где мигнули лампы. Но это было нормально. Врата словно начали затягивать крейсер и остальные корабли, и как только он пересёк тонкую границу, его резко понесло вперёд на невообразимой скорости. Индикатор скорости мигнул и изменил показания на «n\a», потому что такую скорость он измерить уже не мог. Полет до Критикорума был довольно длинный, а потому занял целых тридцать секунд. Это был ответственный момент, потому что пилот не знал, что его ждёт на месте. Разумеется, Критикорум был безопасен, чего не скажешь о Стигмате.
Вырвавшись из Врат, Арктор повел крейсер на разворот, вставил новый Ключ и понял, что Врата до Шапрута находятся на перезарядке. Каждый раз этот срок был разным, и предугадать точное время было практически невозможно. Через полчаса Врата включились — ещё пинок, ещё прыжок. Пятнадцать секунд. Колесничий вновь обогнул врата, встав напротив "активной зоны". На этот раз задержка составляла час — можно было идти на перекур и звать принца поприсутствовать.