Стаду не нужно повторять дважды. Стадо идёт туда, куда направит господин. И они пошли. Колеса скрипели по мощеной дороге, и этот звук приятным эхом гудел голове Исидоро Фернандеза. Он понял это чуть позже.
Беласко, как и подобает рыцарю, скакал впереди отряда. Когда караван добрался до моря и повернул на запад, он первым увидел последствия оподзня, вызванного землекопами. И рваную колею от телег сеньора Феба. Но там где пройдет лёгкий всадник - тяжеловооруженный рыцарь уйдёт под землю. Стоило дворцу Исидоро Фернандеза въехать в разбитую землю, что толстым слоем накрыла отполированные временем и трудолюбивыми руками рабов камни, как чудесный замок накренился, чистокровные животные вздыбились, будучи не в силах вытащить массивную конструкцию, а стадо зароптало, подобно узрившим нового надсмотрщика рабам. Но это досадное препятствие не могло остановить двух магистров. Точнее, одного из них. Для второго препятствием оно и не было. Десятки рук вцепились в края дворца. Взбивая ногами грязь, они громко хрипели и едва слышно бранились, опасаясь гнева могущественной особы, но изо всех сил толкали то, что служило домом, каретой и обозом служителю клана ласомбра. Не больше четверти часа понадобилось стаду, чтобы сделать то что им было приказано. Всего лишь грязь во весь рост - не великая плата для грязи, под ногами царствующих особ. Но то было лишь первая неприятность. Ещё не единожды заваленная разбитой землёй и камнями дорога мешала движению дворца. Но каждый раз, словно муравьи, паломники облепляли конструкцию и едва ли не на себе тащили, толкали и волокли дворец вместе с Исидоро Фернандезом к цели.
Сначала впереди показалась мачта корабля, и лишь затем, спустя половину часа, крыши приземистых домов. Один из них был двух этажей. Должно быть тот самый трактир. И около трёх десятков покатых крыш укрывали жилища тех, кого ласомбра, в ином случае, могли бы счесть чем-то вроде сомнительной дорожной закуски. Впереди и чуть слева, над крышами домов, виднелись кроны деревьев. А справа, в нескольких минутах ходьбы, море раз за разом накатывалось на берег.
Когда до рассвета оставалось меньше трети ночи, а паломники едва волочили ноги, больш'ую часть пути преодолев с дворцом на руках, за церковью появились отблески света. Всенощная прошла. Заутреня, должно быть. Заспанный святой отец волочил ноги, чтобы вознести молитву кресту. Но нет. Не прошло и минуты, как церковь отволокли ласковые языки пламени, чтобы ещё через минуту она вспыхнула как стог сухого сена. В свете пожара забегали силуэты людей, но тщетные попытки сбить пламя были обречены. Меньше тем через час все было кончено. От пепелища на краю деревни поднимался столб дыма, а вокруг столпились люди, которые толи были слишком заняты, толи не видели в свете огня, но не видели вашу процессию. Не видели, пока огонь не стих, а за вашими спинами небо не украсила светлая полоса близящегося рассвета. Но ещё не меньше часа потребовалось отряду, чтобы добраться до нехитрых жилищ. Деревенские же собрались перед деревней и... смотрели. Смотрели, как приближается чудо из чудес. Рыцарское копьё, остриём которого был сеньор Симон Беласко. Впрочем, толпу нельзя было назвать монолитной. Кто-то приходил, кто-то уходил, но большая часть ее все таки смиренно лицезрела, как ОН, в доспехах и на боевом коне движется вперёд. На них. И когда первый всадник приблизился на расстояние метания копья - несколько женщин спрятали детей за спины, некоторые попрятались за стены ближайших домов. Не было ни цветов, ни хлеба, ни рыбы. Лишь взгляды, скользящие с Симона на колесный дворец и обратно.