Симон Беласко
Попрощавшись с Исидоро Фернандесом, твоим спутником на ближайшие пару недель, ты покинул общество этого ласомбра, чтобы оказаться в обществе одного из прислужников примогена. Тебя проводили к выходу и со всем почтением и учтивостью откланялись, несколько раз принеся извинения за то, что сеньор де Лара не имеет возможности проводить тебя лично. Но эти твои мысли не были озабочены. У тебя уже была новая цель.
Поиски сеньора де ла Корунья заняли намного больше времени, нежели ты рассчитывал. Добравшись до Бургоса и попав в него через северные ворота, ты первым делом поинтересовался у Этьена Геррадо, неоната и смотрителя ворот, местонахождением его патрона, но тот лишь развел ледяные руки в стороны. Следуя чутью, ты зашел к в убежище Маурегато(2), но и там престарелая Баветта, служка, следящая за домом шерифа, лишь покачала головой и сообщила, что сеньор де ла Корунья отбыл с закатом и более не возвращался. Ты вышел под луну ни с чем. Над невысокими городскими постройками возвышалась пожарная башня(56), на которой скучал одинокий городской стражник. Если бы он бил тревогу – можно было бы определить где находится шериф, но человек то и дело опускал голову, рывком поднимая её в вертикальное положение и настороженно осматриваясь по сторонам. Еще одна спокойная ночь в безвременье, как тебе казалось. Следующей твоей целью в поисках шерифа стали, конечно, элизиумы. Дом с красными фонарями(3) располагался ближе и ты решил начать с него. Но Маргарита де Нери, встретив тебя в ослепительном платье цвета крови с подолом в пол, не оправдала твоих надежд. Такая же судьба постигла тебя и в Большой Норе (4). Гальяна Каро, распространяя стойкое зловоние, сокрушенно покачала головой. Затем ты отправился в дом князя (1). И тот факт, что падре Кано также не оказалось на месте, не помешал тебе иметь некоторый успех. Потомок князя и сенешаль Бургоса Мартин Фернандес сообщил, что сеньор де ла Корунья имел визит в этот дом в начале ночи и имел намерения пообщаться и получше узнать двух недавно прибывших из Толедо Ласомбра, Корреро дель Пасто и Рено Галучеса, до рассвета. Но и добравшись до их временного места обитания(52), любезно предоставленного Пересом Кано на весьма необременительных условиях, сеньора де ла Корунья обнаружить не удалось. Он до сих пор не нанес визит в дом, которому могли позавидовать жители соседних лачуг.
Рассудив, что ждать либо искать дальше шерифа можно и до рассвета, ты отправился домой(58, расположен под 57, такое же обозначение), чтобы отдать распоряжения о сборах и лично их проконтролировать, заблаговременно отрядив слугу к дель Пасто и Галучесу, дабы тот дал знать, когда искомый ласомбра окажется в нужном месте и где он может быть обнаружен тобой. И этот момент настал.
За два с небольшим часа до рассвета ты уже закончил беседу со своим сиром и ментором.
Недавно назначенный шерифом города сеньор де ла Корунья имел неподобающий для таковой должности статус и всеми силами пытался проявить себя. Не удивительно, что внушительная свита из смертных приспешников самого разного толка если не всегда окружала шерифа, то по меньшей мере была готова встать под копье по первому зову. Среди них особо стоит отметить двух мужчин, латинской и франкской внешности, которые сопровождали шерифа и закрывали щитами с двух сторон. Ты знал, что обоих Маурегато приобрел у Себастиана Рамоса, и назвать оных людей именно людьми было вряд ли возможно. Почти все человеческое в них было подавлено силой крови и безграничной волей созданий ночи. Они были инструментом, безмолвным и исполнительным. И свою задачу они выполняли, как им и было заложено властью, данной избранным праотцами. Этих безмолвных громил ты даже не просил. К числу вооруженной силы шерифа можно отнести и всю городскую стражу. Четыре-пять дюжин горожан, следящих за порядком в городе в дневное время, а ночью организующих патрули по трем маршрутам. И хоть вооружение их и навыки казались весьма внушительными, выделить тебе часть из них сеньор де ла Корунья отказался наотрез. Они были недостаточно преданы и достаточно нужны в городе. И слишком… местные, чтобы отрывать их от земли в путешествие, которое, по мнению Маурегато, имело высокие риски для жизни. Почему-то он в этом не сомневался, хоть и не спрашивал у тебя подробностей беседы с мессиром де Ларой. Еще в числе слуг шерифа ты знавал нескольких профессий мирного толка, и к концу беседы готов был принять неизбежность в виде закономерного фиаско, начавшегося со столь неудачных поисков ментора, как твой патрон предложил тебе нескольких солдат. Не самых умелых, но знающих с какой стороны держать копье и как правильно наносить удары. Шесть кастильских копейщиков Маурегато нанял несколько месяцев назад, а их сержанта Лопе и того раньше, еще в Сеговии. И считал их достаточно надежными для твоей миссии и недостаточно ценными, чтобы сокрушаться в случае их утраты, если ты возместишь расходы, конечно. Впрочем, это было еще не все. Услуга, оказанная тебе сейчас, должна быть возвращена в виде ответной услуги. Небольшой долг, не более того.
Исидоро Фернандес
Оставшись в одиночестве, ты неторопливо сделал глоток из кубка, на котором всадник поражал копьем диковинного мохнатого зверя. Не в твоих привычках торопиться. Затем ты сообщил слуге, что собираешься покинуть этот гостеприимный дом, сделал еще несколько глотков, погружаясь все глубже в пучину размышлений. И лишь когда мысли в голове сформировались в единое целое, в единое копье, направленное вглубь Бургоса, поднялся и со всей присущим тебе достоинством направился к выходу. И ты не ошибся. Винтики в этом доме работали исправно, ночь от ночи, и, ровно как ты и предполагал, встретил мессира де Лару в коридоре. Он поблагодарил тебя за готовность оказать ему эту услугу, на незначительность которой обращал внимание слишком часто, что, как ты предполагал, могло свидетельствовать как об обратном, так и о том неудобстве, которое примоген мог испытывать, обращаясь к тебе с таким необычный просьбой. А может в этом было что-то еще. Что-то недоступное даже приближенному кругу, в число которых входил и ты. Но в чем тебе не приходилось сомневаться, так это в том, что мессир де Лара действительно нуждался в тебе. И это уже была хорошая новость, не правда ли?
Вы попрощались у ворот. Ты распорядился провести приготовления, а сам направился на поиски святилища знаний, чтобы во всеоружии подойти к предстоящему испытанию, детали которого были сокрыты во мраке. Пока что.
Первой твоей целью стал дом принца. Перес Кано являл собой весьма необычную смесь ласомбра и приходского священника. Будучи добродушным и открытым, он отстранился от так любимых в клане политических дрязг и сосредоточил свои усилия на правлении в Бургосе. И на поисках просветления. В первом он достиг немалых успехов. О втором же известно было лишь то, что Перес Кано, в отличие от подавляющего большинства ласомбра, не утратил веру во всевышнего и продолжал совершать бесполезные ритуалы кресту. Впрочем, Перес Кано был достаточно умен, чтобы не выставлять на всеобщее обозрение избранный им необычный путь, и к увлечению его относились скорее с легкой иронией, не придавая сколь-нибудь серьезного значения. Не удивительно, что к своей брутальной противоположности, Исидоро Фернандезу, принц питал смешанные чувства. Однако, любой достойный член клана мог найти в его доме совет и поддержку. Может и к лучшему, что этот в высшей степени необычный иерарх ко времени твоего визита отсутствовал. Мартин Фернандес, сенешаль города, был много моложе сира, и всем своим видом источал преданность традициям. Не только праотцов, но и старцев клана. Это был в достаточной степени исполнительный, ответственный и начитанный ласомбра, без которого Бургос имел бы сейчас совершенно иной вид. Именно он принял тебя, выслушал и счел необходимым поделиться той частью информации, которая, вероятно, могла в твоих руках принести сенешалю какую-то выгоду. Впрочем, он так и не открыл тебе новых деталей о случившемся, повторяя слово в слово те крохи, которые и так были известны. Не знал или не хотел? А может быть не смог? Наверняка узнать было вряд ли возможно. Таким образом все что удалось узнать о Флавиобриге – было получено из голов двух напившихся рыбаков. Причем их состояние ничуть не мешало получению информации. Напротив, скорее помогало. Иных источников информации о последних событиях в этой отдаленной и весьма труднодоступной деревне не было. Зато как о личности Санчо Ариаса, так и о самой деревне сенешаль был неплохо осведомлен. Флавиобриге смертными владыками был дарован fuero. Привилегия быть подвластным только королевской короне, что было весьма распространено на юге Кастилии, но являлось редкостью в северных владениях, а в целом же это обстоятельство нельзя было назвать чем-то исключительным для королевства. Что же касается самой личности Санчо Ариаса, Мартин Фернандес делился с тобой сведениями нехотя и скорее по необходимости. Рассказывать о том, что хоть как-то касается принцев клана, в этом доме не имело табу, но определенно было не принято. Санчо Ариас являл собой обыденный пример уставшего от войны и вечной жизни солдата. Он было дальним потомком Аориха Гонсалеса, потомка сеньориты Гонсалес, чей сир и сир его сира пали много десятков лет назад, деды которого если не отвернулись от своего дальнего потомка, то по меньшей мере не являли свою милость, а по большей – не желали его видеть при дворе. Мартин поделился, что ему не известно о каких-то серьезных недостатках и врожденных особенностях, которые могли бы спровоцировать внезапный приступ безумия. Также при работе с рыбаками особенно изучался вопрос, имел ли место контакт Санчо с открытым огнем, и ответ на него был получен. Получен со слов тех кто видел. Но этот ответ “Нет”. Таким образом Мартин поделился с тобой, что считает вероятность случайной утраты контроля Санчо над зверем ничтожной. Версия спровоцированного безумия, с его точки зрения, является приоритетной, но причин таковых может быть немало, и шутка одного из внуков Малкава – наиболее очевидная из них. Кроме гениев и безумцев, властью над зверем обладают наиболее дикие и отщепенцы из клана гангрел. Впрочем, о подробностях и особенностях их власти сенешалю почти ничего не известно. Он знал о двух задокументированных случаях спровоцированного безумства представителями этого клана и только. Кроме того он читал, что древние изверги могли одним лишь словом заставить других вампиров впасть в бешенство. Читал он и о таинственных колдунах ассамитах, которые способны были вызывать схожее с безумством состояние. Но могло случиться и еще одно. Презираемые всеми достойными кланами тремеры, что рыщут в поисках чего-то по всей Европе, могли спровоцировать безумство отвратительной тауматургией, о природе которой практически ничего не известно. Последнее является всего лишь предположением, но Мартин Фернандес, питающий, как и очень многие, ненависть к некогда смертным, извратившим природу и суть священного витэ, счел уместным поделиться и им. О мессире де Лара сенешаль не обмолвился ни словом. За сим вы попрощались и ты направился в Элизиум Большая Нора.
Этот дом являлся пристанищем для смертных торговцев и странников, кои делились своей кровью, и домом сразу двух вампиров. Гальяна Каро по прозвищу Дважды обращенная имела весьма специфический недостаток. Открытая незаживающая рана, на ее теле источала жуткое зловоние, и дама эта всячески старалась скрыть его, поливая себя безмерным количеством ароматной воды и используя многочисленные душистые травы, в свойствах которых разбиралась очень и очень неплохо. Говорят, её сир, как и многие воины клана павший в вечности, сумел дать становление ей лишь со второго раза, и после первого укуса образовалась чудовищная рана. Но эту тему не стоило поднимать в присутствии Гальяны, её потомка, да и вообще обсуждали её чаще приватно, нежели во время собраний либо приемов. При всем при этом Гальяна носила маску добродушной и открытой женщины, которой привлечь гостей не только бесплатной кровью и содержательным разговором, но и весьма необычным жильцом, достоинства которого трудно переоценить. То был вампир из клана Носферату, Вамба, с разрешения принца поселившийся в то ли катакомбах, то ли в канализации, стремительно построенной по образу и подобию Римской и также стремительно переставшей работать и канувшей в вечность. Существо это было своенравным, но не покидало пределы отведенной ему территории под землей и за последний век не доставило проблем ни городу, ни клану. А также чтило традиции Каина, состояло в некоторой дружбе с принцем города и готово было оказать услуги тем ласомбра, которые готовы были щедро платить. Зачем носферату золото до конца оставалось не ясным. Некоторые говорили, что он возомнил себя древним крылатым змеем и в дреме возлежает на груде сокровищ, охраняя их от безымянных воров. Тем не менее тебе удалось пообщаться с обоими из них. Гальяна встретила тебя радушно и открыто изъявила желание помочь, но, как быстро выяснилось, оказалась совершенно не осведомленной об упомянутой деревне, Санчо Ариасе и случившихся там событиях, за исключением того что тебе и так было известно. Вамба же не явился на твой зов. Что в общем-то тоже не было редкостью. Механизм, уходящий в глубины катакомб работал исправно, в этом не было никаких сомнений, но, видимо, Вамба был чем-то занят. Быть может возлежал на горе золотых динаров и хранил свое богатство. Ты ушел ни с чем, но к концу ночи крыса принесла тебе кусок бычьей кожи. На нем рукой Гальяны было написано, что она имела короткую беседу с Вамбой, и он поделился, что в Флавиобриге, глубоко под землей, имеется древняя римская канализация, как и в любой некогда крупной колонии латинян, и добавил, что она не обитаема, а после нескольких оползней не имеет выходов на поверхность. Письмо отправилось в камин. Туда же, где находят место жалобы и прошения к аббату твоего монастыря.
20 ноября 1086 года от Рождества Христова. После заката. Скотская площадь в Бургосе
Отправление небольшого торгового каравана должно было состояться со Скотской площади. Все так и случилось бы. И событие это осталось бы незамеченным в городской жизни. Всего на площади находилось дюжина телег, половина из которых была укрыта полотном дешевой ткани на ночь. Вокруг другой половины суетились люди в железе, весьма опасного вида. Звон кольчуг разносился по площади, то и дело привлекал внимание конюших, расседлывающих последних лошадей в стойлах, выходящих распахнутыми воротами на площадь и источающих характерный запах. Ночь устилала город и люди закрывали ставни, заканчивали работу, чтобы скрыться от чертей, ведьм и иных приспешников Диавола в теплых и, как им беспечно казалось, безопасных жилищах. Однако прежде чем Скотская площадь погрузилась в сон и караван сеньора Феба отправился в путь, на площади появился Симон Беласко с небольшой свитой. А затем вечернюю угасающую суету сотрясло явление самого Исидоро Фернандеса с полной походной свитой; чудной телегой о шестнадцати колесах; с дивными расписными панелями, подобающим местом которых стали бы гробницы богоподобных фараонов; самой настоящей башней, на которой восседала пара мужчин с луками. Восьмерка меринов, каждый из которых стоил не меньше чем все остальные кобылы на площади, привлекала не меньшее внимание, чем паланкин, украшенный золотой резьбой и росписью, который четверо монахов-бенедиктинцев вытаскивали из одной из телег и несли к дворцу на колесах. Что заставляло служителей общины святого Бенедикта, отличавшихся строгими обетами и аскетизмом, прикасаться к такой роскоши, оставалось до конца не ясным, но в следующие несколько дней аббату монастыря вновь поступит несколько доносов на неподобающее поведение его паствы. В голове аббата на какое-то мгновение мелькнет мысль, что когда-нибудь капитул ордена низложит его в сане, а затем эти уродливые закорючки на деревянных досках и кусках кожи отправятся пекло.
Сеньор Феб являл собой если не образец рыцарского достоинства, то по меньшей мере вряд ли мог уронить честь своего сеньора. Ладно сложенный и в надежном доспехе, он лично и уже не в первый раз проверял содержимое повозок, когда на площади появилась по большей части весьма необычная процессия. И к чести сеньора Феба стоит отметить, что не явил он тусклому свету факелов ни удивления, ни иных эмоций, коие в большом количестве можно было разглядеть на лицах потрясенных солдат. С подобающим почтением, но без ущерба чести, он приблизился к вам первым, по-военному поприветствовал высокородных особ и сообщил, что сочтет за честь принять вас в вверенную ему торговую экспедицию и обеспечивать вашу охрану на протяжении всего маршрута, если на то будет ваша воля.