- Ну, дык не платят же!
Гном сделал попытку вывернуться из захвата Крэкхекса, правда, безуспешную. Однако, когда тот сам его отпустил с наказом готовить комнату, как-то отскользил на безопасное расстояние, где уже улыбнулся и поклонился почти церемонно.
- Сделаем, уважаемый шлит, сделаем все так, что тсуфридн останетесь!
И побежал внутрь дома, перепрыгнув по дороге небольшую горку из увядшей листвы и корней. Через несколько минут из трубы (одной из труб, торчавшей над одной из повозок) пошел дым. А гости Лагеря пошли к кузнецу, за деньгами. Кузнец к тому времени уже закончил приводить внутреннюю часть в порядок и откатывал в сторону одну из двустворчатых дверей, за которой ожидаемо оказался горн, уже готовый к растопке. Рядом виднелась наковальня и стойка со щипцами.
На гостей он внимания не обращал, пока они к нему не обратились. И даже после первых слов Крэкхекса он не обернулся, вместо этого докатив дверь до крайней позиции, где что-то звякнуло пружинисто. Только после этого он выпрямился и посмотрел на подошедшую к нему троицу.
Так уж получилось, что только у Крэкхэкса была возможность рассмотреть его хорошо, остальные лишь мельком видели кузнеца во время переговоров с Клантлоком. Высокий, худощавый человек с тонким, костистым даже лицом, производил несколько отталкивающее впечатление. Его черты выглядели бы аристократически утонченными, особенно благородно смотрелся большой нос с горбинкой, а седые волосы придавали бы облику кузнеца оттенок умудренности, приходящей с возрастом, если бы не глаза и рот. Водянистые голубые глаза заставляли вспомнить о мертвой рыбе или том неприятном виде представителей благородных кровей, что на всех смотрят как на навоз и в упор не видят тех, кто ниже их по статусу, а рот был слишком длинным и тонким, и казалось, что в нем больше зубов, чем должно быть.
- А, любитель полазить по чужим домам и его спутники?
Приветствие, хотя не самое дружелюбное по смыслу, было сказано абсолютно нейтральным тоном.
- Совет. Благодарность не вечна в Лагере, и ее кредит легко исчерпать. Конец совета.
Он посмотрел на кошелек. Потом на монеты Табуна и Кардоса.
- Семнадцать со сдачей. Кошелек и остаток забирайте, мне чужого не надо. Шесть и семь.
Он запустил руку в переметную суму на поясе, за который были заткнуты перчатки и к которому был подвешен футляр для уже виденной Крэкхексом киянки. Позвенев немного содержимым, он отсчитал местную валюту – небольшие, абсолютно одинаковые железные треугольники с символом "U", выбитом на каждом из них.
Затем ответил на вопросы – сперва Табуна…
- Обратный обмен – один к двум. Исторически сложилось.
…а затем и Кардоса:
- Выковываю по мере надобности.