Еще одно прикосновение тени, и часть крыла твари, которую удерживал в захвате Отар, покрылась сперва инеем, а затем почернела. Взмахи другим крылом стали более лихорадочными, и маргулья издала резкий, напоминающий скрежет одного камня по другому, крик, на который воплями отозвались другие твари. Они вцепились в Отара, но на этот раз их целью было не удержать его, а оторвать его от схваченной им маргульи. Незримая кукла вновь появилась в руке Джарда, и, рванув ее в сторону, оракул с удовлетворением увидел, как одну из маргулий дернуло в сторону, неестественно изогнув конечности. Однако, даже пребывая на последнем издыхании, она в два взмаха крыла подлетела к Отару и вцепилась когтями в его руку. Полудемон взревел от боли и ослабил хватку, чего хватило полупридушенной маргулье, чтобы освободиться. Мимо пролетел камень, брошенный Гургом, и промах великан сопроводил разочарованным ревом и потоком проклятий.
Хагар, тем временем, попытался воздействовать на разум маргульи, чтобы превратить ее мысли в неподъемное бремя. Каждый раз это заклинание работало по-разному, но друид подозревал, что чаще всего оно все-таки воздействовало на чувство вины (хотя иногда бывало и иначе – некоторые задумывались о смысле жизни, некоторые зацикливались на какой-то конкретной мысли, некоторые давали волю направленным вовнутрь эмоциям и т.д.). И на этот раз пробудить угрызения совести, после чего усилить их до уровня, производящего психосоматическое воздействие, не удалось.
Полуорк-бард, похоже, не собирался допустить, чтобы маргульи смогли сбежать из этой битвы. Сорвавшееся с его руки заклятье осыпало золотистыми блестками одно из летающих существ, и, судя по отчаянному вою и тому, как когтистой лапой маргулья начала тереть глаза, ослепило его. Сходного образа мыслей придерживался и Райлег, но его подход был более радикальным. Подойдя к ругающемуся Гургу, он произнес заклинание полета…