Тот выдержал внимание Лавинии. Уголки губ, затвердевшие в хмурой гримасе, слегка шевельнулись. Вымученное подобие улыбки. Вполне в духе тех мыслей о холодных недрах космоса, которые поневоле придут среди коридорной темноты и разорённых отсеков. Потом усатый покосился вбок, когда Торрес принялся за осмотр ящика. Ему тоже было интересно. А потом его закрыл от Винни азиат, навстречу которому усатый поднял лицо.
Лицо — и тот печальный взгляд, который казался невозможным среди твёрдой военной дисциплины. Грустный, всепрощающий, тёплый и пустой одновременно. Взгляд дядюшки, которого ты уважаешь. Продавца рамена, уставшего после дождливого дня. Уютного библиотекаря. Учителя. Помощника. Почти друга?.. Это ощущение держалось несколько секунд.
— Удачи, — неопределённо пожелал он.