Вурдалак взвыл от боли когда ему в морду впился один из двух болтов, что выпустила светловолосая бардесса из своего ручного арбалета стоя в эффектной позе на ступенях полуобрушившейся лестницы, как если бы позировала для художника-баталиста.
А когда в него врубилось лезвие бердыша, трупоед завыл с новой силой, вытягивая свой неестественно длинный язык из пасти, а после получил древком оружия по торчащему из щеки древку болта, наконечник которого выскочил из задней части нижней челюсти, наполняя кровью рот, щерящийся рядами кривых, желтых, острых зубов.
Несмотря на полученные раны вурдалак сумел увернуться как от брошенного в него факела, так и атаки табакси, но ныряя под взмах секиры, он подставился под сокрушительный хук грузно подскочившей орчихи прилетевший в висок падальщика, размозжив ему голову, обнажая под содранным скальпом розовато-серый мозг. Удар был такой силы, что одно из глазных яблок вурдалака выпрыгнуло из глазницы и повисло на нитке нерва.
Не успело тело их вожака рухнуть на каменный пол, как остальная часть стаи упырей полезла через окна и двери развалин дома, охваченная жаждой крови. Их первоначальный натиск отличался дикой свирепостью и удивительной скоординированностью, выделявшей их среди иной безмозглой нежити. В первые же секунды боя Шейн и Дро были ранены и несмотря на то что шаманка потеряла в бою каменный фетиш, который давал ей и воинам племени частицу силы богини, ни ее, ни табакси не парализовало.