Она стоит, и поганый враг пытается попасть по ней. Она отбивает выпад лапы щитом, и паучина с быстротой, которая снова поражает её, впивается в руку своей проклятой пастью.
Она не чувствует яд, ей хватает и укуса. Она падает, и звон и лязг кольчуги в недрах её одежд будто двоится, возвращаясь из Пещер на Той Стороне. Она падает всё дальше и дальше, и пещерный холод сменяется теплотой. Такими тёплыми были руки матери. Руки Праматери будут такими же тёплыми?...
Тепло становится почти жгучим, и уходит так же нежданно. Падение останавливается. Вместо камня - грязные доски пола. Где она? Это что, слой Бездны специально для орков, кто не выполнил своё последнее дело?
Нет, это не Бездна. Это, демоны их раздери, Врата Бальдура, город, который, кажется, ненавидит её не меньше, чем она его. К счастью, ей совершенно плевать на мнение города.
Паук отвернулся от неё и готовится напасть на Шейна, и это злит. Это прямо бесит! Он даже не посчитал её достойной добивающего удара! Ну уж нет, никто ещё не поворачивался к разъяренному орку спиной и оставался жив!
Прокушенная рука её слушается. Хорошо. Матушка Дро сложила руки в замок и со всего размаха опустила оба кулака разом на спину отвернувшегося паука. Хочется сказать что-то вроде "А ну не отворачиваться от старших, мразь!", но горло опухло так, что оттуда выходит только сипение.
Проклятые твари. Проклятый город. Ничего. Пока она жива и не забыла ничего. Скорее сдохнет, чем отступится от своего последнего дела.