Митреласс замерла над стражником, остановившись в середине жеста. Гааарх! Стукнула сжавшимися в кулак пальцами по полу - тело тут же отозвалось болью, напоминая, что время для сожалений наступит позже, а сейчас нужно действовать. Слеза, от удара и обиды за безымянного пока стража дрожа, скатилась по щеке, упав на табард Кулака. Тяжело дыша, эльфийка отодвинула стража порога в простенок рядом - не хотелось, чтобы хоть кто наступил на него, проходя через дверь. Стоит ли ее открывать прямо сейчас? Они были в союзе с Кулаками, но Митреласс поняла, что в разговоре с капитаном они с Лисой не обговаривали действия своей команды. Расправа над людьми Монтарона.. самосуд, так, кажется? Выкрики Катарины и Йарвейна повторили ее мысли; конечно, он не захотел сдаться, но уж тут-то обезоружить, оглушить, связать..
- Daro! Остановитесь! - неожиданно властно скомандовала друидка, размашисто шагнув от двери к столу. - Мы пришли не на резню, мы пришли за ответами. Мы можем узнать у них больше, чем.. - она оборвала себя, не желая произносить вслух имя их пушистого разведчика.
За время этой тирады Ласс профессиональными движениями целителя пригвоздила девушку к столешнице, убирая окровавленную тряпку и прочее, мешающееся сейчас. Оружие, если что-то было на виду.
- Сейчас я сделаю.. нечто священное. Большинство людей понимает долг спасенной жизни, ведь так?
Не смущаясь пятен, эльфийка прочертила истекающей кровью волны по животу девушки так, словно не рана - прореха в одежде, которую надо сомкнуть. Плоть - одеяние духа. И вслед за этим она пропела какое-то слово, одновременно знакомое, но разложенное на слоги и трезвучие. Летнее тепло, приветливая ласка солнца и искристое веселье - не уходи за черту, останься здесь.. В ладонях закололо иголочками, малой каплей отзываясь и в самой целительнице, и остальные видели сияние меж пальцев.
- Я спасла тебя, дева.
Сейчас спасенную окружали трое: Катарина, Йарвейн и Митреласс.