Пока Фанетта разговаривала, Вальтенни всё пытался наполнить себя решимостью сделать то, что собирался. Но разговор полуэльфийки всё сильнее колебал эту самую решимость, которой было итак кот наплакал. Хотя вспышка гнева от Халида на момент заразила и Вальта, но вся решимость от неё быстро сошла на нет, так же быстро как к Халиду вернулось его заикание.
Латварис подался вслед за уводящей его рукой Шалиры, попутно убирая глефу. Но вторая его рука всё ещё сжимала монету. В голове мужчины звучали слова, но не сказанные Халидом, Шалирой или кем-либо из здесь присутствующих. В голове звучал голос его отца. В своё время он каждое утро начинал с молитвы и с повторения догмы госпожи Удачи. И именно её голос отца в голове и декларировал. Однако лишь сейчас, спустя добрых два десятка лет Вальтенни начинал понимать что к чему. Сжав кулак с монеткой так сильно, что у него наверняка побелели костяшки, мужчина замахнулся и с силой запустил монетку в темный туннель. Она на прощание блеснув, скрылась в темноте.
– Я сам господин своей судьбы – негромко проговорил паладин, так что слышать его могли только рядом стоящие Шалира и Йон. И сейчас он решил слушать своё сердце, а оно ему говорило не нужно устраивать резню здесь. Нужно направить своб злобу на корень всех зол. Мягко освобождаясь от руки колдуньи, Вальтенни устремился к Йону. До остались доносились лишь обрывки того, что Латварис говорил Кулаку.
– Погоди, Йон – негромко и с хрипотцой произнес Латварис – прошу, выслушай меня – мужчина замолчал, подбирая слова. Вальт склонил голову, заглядывая в глаза Карстена и положив руку ему на плечо наконец заговорил – не руби с плеча, друг. Я понимаю тебя, и понимаю что ты поклялся защищать и охранять покой тех, кто сам за себя постоять не может. Но посмотри на них – паладин и сам перевёл взгляд своего изуродованного лица на таслоев – они беззащитны. Они не представляют угрозы, но ноша, которой они обернутся для тебя слишком тяжела – и вернув взгляд на Йона, паладин продолжил – Я ничуть не умаляю твоей силы духа, но ты молод, слишком молод для того чтобы взваливать это на себя. У тебя впереди вся жизнь. И ни ты, ни я не можем даже представить когда и чем это обернётся. И к тому же - они всего лишь пешки. Хотя они – снова кивнув в сторону самок таслоев, проговорил Вальтенни – они даже меньше чем пешки. Они - жертвы. Жертвы того зла, что пустило свои корни здесь, что занимается в этой богами забытой шахте грязными некромантскими ритуалами, вдыхая в трупы мерзкое подобие жизни – говоря о некромантии Вальт настолько сильно скривился, что даже застывшее изуродованное лицо поддалось и на момент смогло передать отвращение, которое испытывал паладин – он притащил этих безвольных дикарей сюда, запугал их и заставил плясать под свою дудку. Он - наш главный враг, а не эти сами нуждающиеся в защите существа. Если ты не хочешь их защищать, так просто дай им уйти обратно, на их родину. Я прошу тебя Йон, не убивай их, потому что корень зла, заслуживающий нашей мести только и ждет того момента, когда в наших рядах не будет единства. И то что ты собираешься сделать - несомненно вызовет раздор. А зло мы сможем победить только будучи едиными. Только тогда враг устрашится нас и будет повержен. Без тебя, без такого тебя, какой ты есть сейчас - нам это зло не выкорчевать – последние слова тиморец говорил твердо и ничуть не напыщенно, как порой могли бы звучать такие речи. Задержав свой взгляд ещё на несколько секунд, паладин сжал плечо воина и отошел от него.