Кончик жезла зажегся без дыма и гари, мягко и таинственно, точно брюшко светлячка. Эльфрида поднесла импровизированный факел к воротам, направив неяркий рассеянный свет на рогатые образины, мрачными стражами храма выраставшие из дверей.
Освещение получилось скудное, но его хватило Стрижу, чтобы, обследуя ворота, рассмотреть агрессивно раздутые ноздри бугаев и даже внимательно изучить дверные петли. Снедаемая приключенческим азартом волшебница с интересом наблюдала за его действиями, как если бы перед ней был оккультист-гаруспик, прощупывающий человеческие внутренности и гадающий по печени. Пожалуй, не менее сильно, чем провести ритуал, ей не терпелось узнать, какие секреты таит в себе это приземистое каменное капище.
«Представь себе, — нашептывал ей внутренний голос, — как украсит твою автобиографию глава о приключениях в чаще таинственного леса!» «О да, еще как украсит! Только разве правильно, — сомневалась девушка в ответ, — что несмотря на синюшный вид драгуна и могильную атмосферу вокруг храма, я способна думать о таких пустых вещах?» «Но ведь атмосфера действительно что надо — в самый раз для цветистого переложения в романы! Давай же, заткнешь за пояс самого Ламьера!» — привел внутренний голос неоспоримый аргумент. «Ладно уж, ладно, — согласилась чародейка. — Пожалуй, я слишком много беспокоюсь по всяким пустякам», — и в ее мечтательной головке побежали описательные строки: «Древний храм, тихое и пугающее место, куда едва пробивался свет догорающего дня, пред которым, будто перед прокаженным, расступились почерневшие от одиночества и горя кущи леса... мм... встретил героев залпом огненных стрел, изрыгаемых из пастей десяти окаменевших великанов...» И то верно: почему бы для красного словца не присочинить какие-нибудь огненные стрелы? Ведь отчего-то же обуглились ветки и стволы, образующие стены лесного коридора?.. Как странно... Как все это странно...
Задумавшись, девушка на секундочку забыла о своей функции фонарщика, переместив факел и воздев его высоко над головой, чтобы озарить близлежащие стволы.
— Друлаван, — повернулась она к друиду-слону, усеянному мелкими щепками и листьями, — позволь спросить: ты ведь умеешь читать состояния деревьев? Как думаешь, что здесь произошло? Почему обуглились стволы?
— Эмм, Эльфрида, — позвал ее Стриж. — Кажется, вы сведущи в магических искусствах?
— О, в самом деле, — спохватилась волшебница, поднося жезл обратно к бычьим мордам.
— Эти ворота, — заключил негоциант, — совершенно точно заперты магией. Ловушек здесь нет, но и замка — тоже. Я, конечно, еще посмотрю, но здесь нужна рука волшебника... или волшебницы.
Как удачно получилось: к этому моменту Стриж уже закончил осмотр, а значит, в факеле больше не нуждался.
— А вы прозорливы, — ответила Эльфрида, принимая вид в меру куртуазный, уверенный и одновременно скромный. — Я бы солгала, назвав себя сведущей в магических искусствах — искусства сии глубоки и неохватны — но те немногие нуждающиеся, кому ваша покорная слуга имела честь оказать магическую помочь, могли бы засвидетельствовать, что она, то есть я, кое-что в этой непростой науке смыслит. Раз вы уверены, что дело не в механике, попробую развеять темную энергию, дабы развести врозь сии врата.
Отойдя на шаг от ворот, она оценивающие прищурилась на них, будто ей было недостаточно рассмотренного прежде. Почесала кончик носа, поскребла подбородок, прошептала латинское название волчанки — для пущей таинственности и чтобы навести тень на плетень (не признаваться же ей, в самом деле, что будет использовать заклинение впервые?), сообразив, что понадобятся обе свободные руки, передала негоцианту факел, а затем, отойдя еще на два шага назад, выкинула перед собой ладони, словно бы отталкивая воздух от себя, и красиво, с выражением, по-латински велела воротам отвориться.
— ...Пер Идавиро эт глориа, эт доминус део, эт ин терра рена! Релинкитус!
Кончики ее пальцев загорелись; вытекая из них, между ладоней сконцентрировался стеклисто-прозрачный клубок магической энергии, опалесцирующий и переливающийся бледными тонами голубого. С последним словом заклинания он выстрелил из рук, полетел, расширяясь в толстую струю и вспыхивая ярче, беззвучно ударился в ворота, — а те хоть бы шелохнулись! — и беззвучно же осыпался к подножию храма быстро угасавшими фальшфейерными искрами. Выглядело так, будто незримая часть энергии просочилась сквозь преграду, а зримая, не перенеся удара, скоропостижно испарилась по сю сторону ворот.
— О Клевер, — выдохнула девушка, утирая испарину со лба, — надеюсь, удача не отвернулась от меня. Сейчас это было бы крайне неуместно.