Эльфрида была напряжена во всех смыслах: прямом-магическом и переносном-душевном; все ее инстинкты как будто обострились, вся она обратилась в зрение и слух, и ее индивидуальное время, казалось бы, потекло со скоростью мотыльковой жизни.
Тяжело дыша, она опустила дрожащую руку. В пространстве над ней бежала широкая трещина, сквозь которую в этот мир, в душную тьму цвета застоявшейся крови, явился покрытый татуировками гнолл.
— Златаньегг... — только и промолвили закончившие читать заклинание губы. Могучий и жилистый, словно весь скрученный из узлов, мерцающий красно-желтыми рефлексами от огня на благообразной морде и обручах, он выглядел даже горделивей и величественней, чем прежде. Магичка поклонилась, но гнолл не удостоил ее ответной любезности; «Они сохранят тебе жизнь!» — резко выкрикнул он, останавливая впавшего в неистовство гедду. Опоздай этот вскрик на мгновение — и гедда размозжил бы череп Друлавана о камень.
— Отец?.. — недоверчиво обернулся Змерчеевигг на духа. Задумка Эльфриды сработала: с глаз альфа-гнолла наконец-то спала пелена отчаянной злости. Но постойте... Отец? Вот так новость! Чем это может обернуться для их команды?
— Годльгонглер убил меня, — подтвердил Златаньег. — Он нарушил заветы Ладья-Негге и присягнул на верность темному богу, Фенраду...
Друлаван зашевелился, с видимым усилием поднимаясь с земли.
— Друлаван, ты цел? — доселе неподвижно вслушивавшаяся в каждое слово почтенного духа, волшебница метнулась к товарищу с такой резвостью, что облачко голубоватых разрядов едва успело ринуться вслед. — О, хвала Клеверу, ты можешь устоять на ногах!.. Годльгонглер повержен, но... — она понизила голос, хотя в этом не было ни малейшей необходимости — в пылу разразившихся между гноллами споров никто не расслышал бы ее комариного писка, — но... Кукловод... Он пока не явился, но я чувствую, знаю: он затаился поблизости и выжидает. Мы должны держать ухо востро! Годльгонглер спешил, кричал, что «время уходит». Это значит, что скоро явится Фенрад.
«Явится Фенрад. Но как? Его лик проявится на фоне черной луны?..» — множились мысли в сознании девушки, а край ее зрения тем временем резануло от яркого металлического блеска — это вооруженные гноллы, устав от препирательств, набычились друг на друга и схватились за сабли.
— Перед тобой почтенный Златаньегг, Гридгарадг, прояви уважение! — рыкнул один из гедд, вертя великолепным изогнутым клинком.
— Твой вождь в путах, Таглдагар, а ты веришь в морок ведьмы! — оскалился названный Гридгарадгом.
Змерчеевигг же со страшным спокойствием подходил к противно визжащему Годлю, верхом на котором сидел стреноживший его и жутко довольный собой следопыт:
— Отойдите. Я должен отомстить за смерть отца.
Взбешенная чародейка с криком «аста-ар» выпустила волшебную молнию в Гридгарадга:
— После всего, что открылось, ты защищаешь предателя? Это от наивности или потому, что Годль обещал тебе сочную кость? Сколько же можно драться?! — взвизгнула она, раздражаясь все больше. — Неужели никто из вас не хочет узнать, что за странь здесь вообще происходит?! Змерчеевигг! Я могу задавать один вопрос твоему отцу. Но если ты обещаешь, что не будешь пороть горячку, я передам тебе право задать вопрос Ладья-Негге. Ты согласен?