Фигура Вельги размякла, теряя четкую форму, и вся масса ее водного тела хлынула вниз, веско шлепнувшись в лужу. Эльфрида ойкнула, отскочила, замахала рукой, словно защищаясь от невидимых бесов, но грязные брызги уже окатили ее снизу доверху — вшшшух! — так, что вид и без того жалко свисающей с плеч одежды был непоправимо испорчен. Запахнув воротник под горло, волшебница наклонила голову, пошла к храму, бледным лбом рассекая потоки постоянно срезающих и восстанавливающих друг друга штриховок дождя. Промочившая ботинки вода мерзко зачвякала между стопой и подошвой.
У крыльца, не решаясь ступить на громоздкую лестницу, стоял следопыт. Из-за пазухи у него, щетинясь усами, торчала мохнатая мордочка Кокса. Судя по недоумению, едва ли не зримо окружающему обоих, они подслушивали беседу с духом жрицы.
— Ты что-нибудь понял из ее слов? — волшебница поднялась на крыльцо, вытирая лицо и отводя со лба мокрые пряди. — Я поняла только то, что Железная птица у Отто. Человек из большого города, горюющий о своем коне, — это наш почтальон. И если он не получит молот от Гроуна, то передаст заказ гномам. Похоже, нам предстоит серьезный разговор с господином драгуном... Надеюсь, им не довелось в наше отсутствие встретиться с волкомраками. Пойдемте, друзья?
Они побрели в сторону кузницы. Эльфрида шла, подстраиваясь под шаг следопыта:
— Сюда, — показала она на коридор из домов, в который сужалась широкая площадь, — пройдем по главной улице, через огороды получится дольше.
Под ливнем добродушный Истбрук потух, слегка погрустнел, но совсем от своего врожденного буколического нрава не отказался. Яркие флаги тяжело покачивались, украшая здание мэрии. Крупные деревья, наползая на крыши, шумели, жирно блестя листвой. Подслеповатые окна едален и лавок светились слабыми огоньками затепленных свечей. Жестяные карнизы подергивались и гудели. Вода, выплескиваясь из водостоков, бурлила ручейками по краям мостовой, и от прогретых за день камней поднимался душистый пар. Пахло грибами и плесенью, мокрым камнем и древесиной. Все было мокро, промозгло, меланхолически — и все же прелестно.
Оставив позади площадь, магичка пошла быстрее, смачно шлепая ботинками по лужам. Наряд окончательно измазюкался, и терять ей было нечего.
— Если Клевер победил Фенрада в первый раз, — бормотали ее синюшные губы, — то сможет победить и во второй. Познав силу брата, Фенрад тщательно готовится к битве. На сей раз за ним должна стоять сила, превосходящая силу Быка, иначе какой смысл снова лезть на рожон? Что же это за сила? Волкомраки и гноллы? Молот, воссозданный в мощи, превышающей прежнюю? Содействие Колдуна, который заказал молот Гроуну? Как жаль, что я не успела спросить матушку Вельгу о Колдуне... И ничего толком не узнала про Железную птицу...
Она сильно наморщила переносицу, вспоминая, не писал ли об этих птицах Борг Жестянщик, ученый гном, которого проходили на введении в механику.
— Как жаль, что я не спросила Вельгу, — повторила она, со вздохом прогоняя из мыслей обрыдшие усики Роджера из Полесья. — ...Не только о Колдуне, а вообще о загробной жизни. Странно, что никто не задает духам вопрос о загробной жизни, ведь это же самое интересное... Что они чувствуют, когда их дух покидает тело? Волнуются ли, когда предстают пред Вратами? Как им там, за Вратами, живется?
Задумав снова призвать настоятельницу, она с удивлением обнаружила, что не может вспомнить из заклинания ни словечка: «Призывные чары такие зыбкие, нестабильные. Когда я вызвала дух Шалопая, он явился мне в облаке розовой ваты, когда вызывала вождя — он соткался из трескучего дыма, и это было намного сложнее, когда вызывала Вельгу... Как же я ее вызывала? Нет, ничего не помню...» Впрочем, зацикливаться на неудаче не стала. Сколько их уже было? А сколько их еще будет!
В пелене дождя показался угол Джулиановой кузни, и спустя пару шагов перед Эльфридиным носом выросли разбухшие от влаги ворота. Она постучала. Приложила ухо к створке. Перекрикивая дождь, прокричала, чтобы их скорее впустили.
— Эй, отворите ворота! Талас ранен, ему нужно в тепло! Тут такой дождина — мы промокли до нитки!