Несколько раз по дороге к речке Эльфрида порывалась снять с Отто зачарование. Один раз — когда мрачные краски кузницы сменились радужными бликами яркого дня, щебетанием птиц, поющих так, словно нашествие гноллов обещает не гибель, а вечное блаженство. Другой раз — когда их компания поравнялась с границами селения, и с раздольных лугов повеяло волнением ласкового ветра и пахнуло травами — медовыми, сочными, мирными; божьими дарами, отсыпанными крупными горстями, от безграничных щедрот и человеколюбия. Третий раз — когда задержала взгляд на Коксе, прервав на минутку свой рассказ об окрестностях Истбрука. Кокс бежал рядом с Таласом, делая вид, что им просто по пути, но стоило эльфу замедлить шаг или остановиться, как полосатый бродяга отвлекался от фырканья на птиц и шебуршания в траве и льнул к хозяйским ногам — разумеется, так, чтобы ласка выглядела словно бы случайной: «А я что? Я ничего. Гулял мимо — дай, думаю, потрусь». Эти трогательные свидетельства привязанности напомнили ей, что симпатии Отто — ненастоящие, украденные, жалкий суррогат истинного чувства.
«Как сильно он меня возненавидит, когда очарование развеется?» — спрашивала она себя. Но всякий раз, когда собиралась объясниться с почтальоном, нечто невыразимое замыкало ей уста, и звук отнимался у слов на подходе к горлу. Другой вопрос, не дающий ей покоя, высказал еще в кузнице бледный от отчаянья кузнец: «Что если я доверюсь вам, а вы не справитесь?» Что тогда случится? Она сощурились, устремив взгляд к пылавшему белым огнем солнечному диску, пытаясь припомнить, что рассказывала бабушка о значении знамений. Как должны помрачиться небо и земля, чтобы стая гиенистых шайтанов тикала отсюда, обгоняя звук собственного крика?
— Мы справимся, — сказала она вслух. Их странная компания встала у придорожного столба на выходе из Истбрука. Двое усатых, трое в капюшонах. Да уж, незаметнее просто не придумать. — Мы справимся! — повторила она уверенно и твердо. Совсем не тем детским голосом, готовым вот-вот взорваться заразительным бубенцовым смехом, которым ворковала до сих пор. — Что мы знаем о гноллах? Они шантажируют наш город, они разбили лагерь у Бруквестского леса, они верят в указания знамений, они не умеют разговаривать с духами впрямую. И они наверняка следят за нами. Однако они не подозревают, что я изучала основы спиритуализма и могу побеседовать с их духом. Проводить ритуал в кузнице я не стала — не рискнула, ведь за нами мог кто-то наблюдать, но в лесу, рядом с местом силы... Догадываетесь, на что я намекаю? Джулиан сказал, мы не могучие воины, что гноллы таких, как мы, щелкают на завтрак. Вот только сильным человека... и эльфа делают не мышцы, а умение должным образом распорядиться своим серым веществом, — она постучала пальцем по виску, заговорив на пределе слышимости и тем самым вынуждая собеседников сдвинуться поближе. — План такой: оторваться от слежки; узнать, где засели гноллы; разведать обстановку; найти место силы и воззвать к их, прости господи, чертовому духу, а дальше... Дальше загадывать не буду. Назовем это предприятие операцией «Рыбалка». Что думаете, Талас, Отто, Друлаван?.. Талас? Куда он подевался?
Только что был тут — и вот пропал. Ох уж этот Талас! Гибок, как ивовый прут. Тих, как затаившийся тать. Неуловим, как песок, струящийся сквозь пальцы... Следопыты все такие? А друиды с их огненно-змеиными глазами?..
— Самое время отлучиться за удочкой, догоню! — донеслось из близлежащих кустов. И только хвост Кокса мелькнул в кружеве листвы.