Роман, наверное, был одним из немногих, кто не лез в свою память за ответами. Просто потому, что он чувствовал оный на интуитивном уровне. А ещё новые воспоминания скорее породили бы только новые вопросы, дав минимум информации или какой-нибудь мусор. Зачем человеку нагружать голову, без того пострадавшую от мощного выброса? Особенно когда он всего лишь техник, без вопросов выполнявший свою работу и которого вряд ли посвящали в великие тайны.
"Роман Колмогоров, чувствуешь ли ты себя предателем человечества?"
"Нет... я думаю, что это человечество предало меня"
Специалист помнил кое-что из прошлой жизни. Два момента.
"Пьяный водитель сбил женщину с годовалым ребёнком".
Этот заголовок намертво врезался в подсознание. Даже выброс не смог вычистить его из головы парня. Эта фраза всплывала перед глазами, не сразу обрастая деталями вроде мерцающего экрана монитора. А следом за ней - многозначительный взгляд на комнату. И подкатывающий к горлу ком из-за содержимого помещения. И абсолютно иррациональное желание расплакаться прямо на месте. Техник отвёл лицо в сторону, чтобы протереть глаза и переносицу. Не время, не место для таких слабостей.
Но воспоминание настолько сильное, что у Романа не возникало сомнений - люди, о которых говорилось в заголовке статьи, были ему невероятно важны. Вот только вот кроме этого он совершенно забыл о них. Но стоило ли бередить память, которую облили отбеливателем? Может быть, на самом деле, Зона дала ему шанс сбросить с себя некий невероятно тяжёлый груз?
"Нет. Я всё решил. Моё место там".
Так Роман ответил тому представительному немолодому мужчине, который дал последнюю возможность отказаться. Пускай Колмогоров сохранял неуверенность в связи одного воспоминания с другим, наличие оной странным образом казалось ему логичным. Что-то произошло в его жизни, очень ужасное, и парень ушёл в Зону. Сбежал от человечества. В то место, которое испугало весь мир. Мир, но не потерянного для него человечка. Одинокого, но слишком сильного для того, чтобы разрушить свою жизнь простыми способами типа алкоголя или самоубийства.
Эти мысли почему-то успокаивали Романа и придавали холодность его рассудку.
Он не испытывал никакого благоговения к неизвестным выродкам, местоимения для которых так жирно подчёркивали, и назвал их коротко: "Чужие". Это первое, что пришло в голову технику, и оно выглядело вполне исчерпывающе и лаконично. "Чужие" пришли на Землю, наследили, ушли. Интересно, почему? Как будто всего лишь пикник устроили на планете, оставив после себя мусор. Зона - это какая-то космическая свалка. И жить на ней неплохо, жаль только, что зависимость от внешнего мира сгубила.
В сущности, Колмогорова раньше вряд ли сильно интересовало, чем тут занимались учёные, да и сейчас что-то не тянуло узнавать. Как следствие, его устраивал существовавший порядок вещей. А теперь, когда человечество предало их всех разом, встала необходимость выживать.
- Я к вертолёту, - коротко обозначил Роман, - если он остался в доступе, то, скорее всего, придётся его вскрывать силой. А я был специалистом по этой части.