Бетти, окончательно утратив желание что-либо делать, отдалась на волю волн, позволяя им качать себя в толще воды. Ее белые волосы мерцали в подводном полумраке и шевелились, словно жили собственной загадочной жизнью. Шум волн сливался в вкрадчивую мелодию и шепот:
"Она плавает в океане,
Двигаясь постепенно,
В мутном синем тумане..."
Бетти вновь некстати вспомнила ту шлюху из Пиратской Гавани - и ей вновь стало стыдно за себя, за свои желания и поступки. Сколько же зла она причинила этому миру, не больше ли, чем он причинил ей? А можно ли вообще так сводить этот баланс, оправдывать свои мерзкие поступки тем, что с тобою обошлись не менее паскудно? Безжалостный голос твердил - "Нет!".
Бетти не знала, имеет ли она право когда-нибудь обрести покой. Есть ли предел искуплению, есть ли срок давности у проклятий? Бетти не ведала этого.
Но вдруг она почувствовала, что что-то подтолкнуло её снизу, выталкивая к поверхности. Бетти удивленно похлопала глазами - рядом, касаясь её руки большим теплым лбом, проплыл дельфин. Как видно, ему было всё равно, достойна ли Бетти спасения и прощения - он просто почувствовал, что ей нужна помощь, и просто потянул ее к поверхности, как сделал бы это для своего раненного сородича или детеныша.
И Бетти вдруг разревелась - от этой внезапной помощи от бессловесной живой твари, живущей в этом проклятом океане, от всего, что так долго копилось внутри нее самой. Чернота потоками хлынула из ее белесых глаз, словно какой-то засевший внутри кусок тьмы медленно растворялся в потоках слёз. Когда ее мокрая голова показалась на поверхности, дельфин еще раз прикоснулся к ее руке носом и, показав спинной плавник, уплыл прочь. А рядом с Бетти шлепнулся конец веревки.
Бетти подняла заплаканное лицо вверх - это был Йорк.
- Мадемуазель, не соблаговолите ли подняться на борт этого линкора, захваченного не без отваги Вашего покорного слуги? Я, конечно, понимаю, что некоторые беседы могут смущать прекрасных дам, но хрена с два так экстравагантно уходить от разговора? Есть куда более цивилизованные пути, хотя... Ни одна леди еще от меня не уходила, так что могу только предполагать, никак не советовать.
Бетти хлюпнула носом и, как смогла, вытерла с лица и смыла водой потеки черной субстанции. И с удивлением поняла, что ей больно. Раны, полученные в ходе боя, саднили и болели от соленой воды. И еще ей было холодно. Она пока еще не поняла, что всё это значит, но почему-то ощутила смутную надежду - всё будет хорошо.
- Ну ладно уж... - еще раз шмыгнула Бетти, приняв недовольно-неприступный вид. Как истинная леди, она не могла не поломаться вначале для соблюдения приличия в позах. Она взялась за веревку: - Тебе повезло, пират! Так и быть, соблаговолю. И, пожалуй, не только на борт линкора... хм, о чем это я? Но только одно условие - чтобы никаких больше троллей и минотавров! Увижу их рядом с тобой - и живые позавидуют мертвым, верь мне! Ты же мне веришь, да?
* * *
Когда потрепанный, но набитый золотом под завязку "Перехватчик" возвращался в Пиратскую Гавань, Бетти сидела на рее, прислонившись к мачте спиной.
Ее пальцы перебирали струны гитары, а тихий голос задумчиво и на удивление мелодично напевал новую - или, напротив, старую и давно забытую всеми песню. А на губах Бетти была не хищная ухмылка, а усталая и немного грустная улыбка.
"...Сквозь тревожные сумерки
Виден рассвет.
Отражается в зеркале нервное пламя свечи.
Я стою у барьера
В руке пистолет –
Мы играем в игру для сильных мужчин.
Я смеюсь над собой –
Я рисую усы.
Ты не знаешь – какая я, наверняка.
Я – энергия взрыва,
Я – эхо грозы.
Я пока не опасна, но это только пока!
Ты еще не знаешь,
насколько всё это будет всерьез.
У меня осталось два часа до рассвета
и еще один нерешенный вопрос –
Кто мы,
Незнакомцы из разных миров?
Или, может быть мы -
случайные жертвы стихийных порывов?
Знаешь, как это сложно –
Нажать на курок...
Этот мир
так хорош за секунду до взрыва." (с)