Анхелика не поняла, что встревожило Норимандуса, но в просьбе того не было ни нарушения закона, ни вреда ковенанту, ни покушения на её права, посему она выполнила её, хоть и с несколько озадаченным видом.
– Анхелика Гверникус, филиа Кри... – признесла она, следя глазами за рукой, когда вмешался грек.
Фыркнула.
– Содалис Грегориос, как всегда, не солгал, но всех оскорбил. Это Вайс, призрак барска. Однажды он спас мою жизнь, за что поплатился своей. Не знаю, почему он решил сопровождать меня и в посмертии, но благодарна ему за это.
Она протянула руку, желая погладить, но с бесплотным созданием это сложно. Впрочем, некоторые из присутствующих видели, как барск прогнулся, словно для него её рука имела вес.
– Вайс не мой фамильяр и не преданный пёс, он – друг. Вайс, обозначься, пожалуйста.
Норимандус услышал цоканье когтей по камню (с учётом примятой травы на мягкой лесной земле это было... забавно), словно к нему приблизилась огромная собака, замерла (Вайс обнюхал его лицо и легко тыкнулся носом, но Щит не пробил, и маг ничего не почувствовал), потом чуть отошла – и завыла.
Анхелика, прекрасно понимающая своего друга, услышала, что тот произнёс песнь приветствия возвращающегося добытчика с тонами разочарования, что его не встречают.
До остальных донёсся леденящий душу вой из пустоты между Анхеликой и Норимандусом.
Услышал Вайса и Леонхард.