Анхелика считала, что нелюдь лгала. Также она считала, что воссоединиться с остальной частью группы следует как можно скорее. Но в первую очередь она считала, что не дело челяди указывать магам что делать!
"Ты полагаешь, что умеешь пытать лучше квезитора?" – хотела прошипеть она, но вместо этого сказала иное:
– У нас неходячий раненый, если ты не заметил. А я что-то не вижу, чтобы ты спешил делать носилки! – и, поясняя для особо сообразительных слуг, что это распоряжение, скомандовала: – Бегом!
Тем не менее, Анхелика обернулась к призраку, нимало не заботясь как выглядит в глазах не умеющих видеть сокрытое:
– Вайс, можно тебя попросить сбегать глянуть как там наши?
После чего перешла к допросу:
– Ты! – окликнула она единственного способного говорить пленника, но уточнила: – Уродина безглазая! Слышала, что он сказал? Мне нравится ход его мыслей, думаю, не сделать ли так. Что можешь дать за свою жизнь?
Анхелика могла быть расчетливой. Сдержанной. Безупречно вежливой и изящно ядовитой. Но – не сейчас. Не над бездыханными телами Раймундов, на чьих плечах было так удобно путешествовать в детстве.