Особенностью книги Чета наглым образом пользовалась его сова, Лика. Когда ей становилось скучно (или когда Чет был недостаточно заботлив в своём обращении с ней), она пролетала мимо скрюченной и закутанной в плащ фигуры, «случайно» задевая белоснежным крылом чёрные страницы.
Лика была странной совой. С одной стороны, как и положено совам, она была жуткой соней и спала минимум до обеда, а чаще до самого заката. С другой стороны, ночью она не охотилась, а из еды предпочитала ягоды. Прошлым днём, например, она отстала от повозки на несколько часов, засидевшись на рябине и объедаясь горькими ягодами на год вперёд. На бедном деревце, должно быть, не осталось ни одной ягодки, когда Лика покинула его, возвращаясь к остальным путешественникам. Ещё она любила орешки, и ненавязчиво клянчила их у тех спутников, у которых они были с собой в рационах.
Чета она явно не любила. Он не делился вкусняшками и не гладил по голове, а когда гладил, его перепачканные углём руки оставляли следы на белых перьях, чего Лика предпочитала избегать. Ей гораздо больше нравилась Нил, быстро раскусившая характер совы, и игравшая с ней, подбрасывая орехи высоко в небо, чтобы Лика ловила их на лету. Во время привалов сова помогала Нил тренироваться, кружа вокруг неё и уходя от ударов тяжёлого, но очень медленного по сравнению с совой клинка, а во время путешествия легко находила ручьи и родники, чтобы путники могли пополнить свои запасы чистой воды.
А ещё она была подозрительно любопытная для совы. Ей было интересно заглядывать в карты играющих лорда Стэнтона и леди Виктории, и она внимательно слушала рассказы Хэлла и Лины. Но когда лорд Стэнтон закуривал трубку, отгоняя птицу запахом своего табака, она улетала вперёд и садилась на дугу запряжённых в повозку лошадей, и долго-долго пялилась на непутёвых дварфов, явно наслаждаясь тем, как им становилось не по себе от пристального взгляда совиных глаз.