Незнание Урсу всегда раздражало и даже немножко злило. Но не банальное отсутствие академических сведений, которые можно почерпнуть в библиотеке, а неспособность понять суть и причины происходящего, говорящая о том, что ты не видишь всей картины. Наставники учили, что неизвестное опасно, и оттого его следует сторониться, а если и заходить на его территорию, то только медленно, осторожно и обдуманно. Вот и сейчас, сколь бы тщательно Секач не перебирал день за днем в голове последний месяц, потраченный им на охоту за Гэйдреном Ламмом, да выжжет солнце его глаза, он никак не мог понять, где совершил ошибку. В какой момент позволил кому-то разглядеть себя за маской тупого уличного костолома? Как не заметил слежки? Вопросы, одни только вопросы.
Незнание, однако, вкупе с тем, что самостоятельно найти убийцу Клариссы полуорк так и не смог, говорило еще о том, что ему следует принять за данность свое несовершенство и недостатки и проявить смирение. Еще один урок, усвоенный им в "Доме семи закатных ликов". Нельзя отказываться от подарка судьбы из-за страха, ведь кто знает, может быть сама Богиня смилостивилась над своим верным слугой и послала ему и тем пятерым, кто должен прийти на зов, проводника. Жажда мести, конечно, не числилась среди почитаемых Ей благодетелей, но Урсу и не мести жаждет, а воздаяния. Сурового, как дыхание бескрайних кадирских пустынь, но справедливого.
Тем не менее, возможность ловушки Урсу тоже не исключал, и поэтому, перед тем, как зайти, битый час крутился около искомого дома и в переулках вокруг в попытках высмотреть головорезов Ламма. Когда же крыши озарились тревожным багрянцем заката, он, наконец, смирился с потенциальным риском, негромко пробормотал под нос короткую молитву, сетуя на то, что не может разложить молельный коврик для нормальной, и направился в сторону места встречи. Полностью от опасений полуорк так и не избавился, и поэтому в "дом-с-картами" зашел Секачом, образ которого выстраивал с первого дня своего пребывания в Корвосе: оружие и броня, носимые напоказ, тяжелый шаг, сгорбленная спина из-за которой он будто бы нависает над собеседником, взгляд исподлобья, выпирающая нижняя челюсть, скрытая, правда, сейчас под многослойным шарфом. Громила и не более того.
— Урсу, — пробасил инквизитор, по-орочьи растягивая рычащую «р», после того, как огляделся, прочёл оставленную таинственным посланником записку и встал так, чтобы видеть одновременно и дверь наружу, и единственного другого обитателя комнаты. — Урсу-Секач.