Кэмэл был сосредоточен на дороге, но всё-таки ещё пребывал в сомнениях. Казавшееся самостоятельным решение повернуть назад после некоторого периода обдумывания всего случившегося теперь уже не казалось таким самостоятельным. До того, как Рысь сказала "разворачивайся", Кэмэл даже и не думал об этом - пёр себе через все невзгоды, словно заводная игрушка, и даже в голову не приходило жаловаться. Но всё же, это не было и просто подчинением приказу свыше, не очередным проявлением слабоволия и неумения думать самостоятельно. Нет, как только Софи сказала "разворачивайся", его прямо молнией ударило осознание, что ему просто НЕЗАЧЕМ идти вперёд. Он и правда не особо понимал, зачем преодолевает все эти ужасы, проливает кровь, прогибается под тяжестью навьюченных грузов и отчаянно сдерживается, чтобы кого-нибудь из своих ещё не стукнуть, так как даже терпение Кэмэла уже начинало давать трещины. Купол давил на мозг, а кроме него на мозг давила и сама Рысь с её вечным недовольством, и внезапная неприязнь к Виконту, оказавшемуся твердолобым фанатиком, и вдруг упёршегося рогом Ковбоя, который втирал им какую-то дичь... Только вот Святоша был человеком во всяком случае приятным. И именно Святоша не давал Кэмэлу окончательно решиться на дезертирство. Да и вообще, именно он заставлял чувствовать себя дезертиром. Когда Кэмэл объявил о решении развернуться, только Святоша не осудил его или Рысь - он принял их решение как должное, хотя явно был не рад и даже ошарашен. Только он не стал что-то доказывать или мотивировать, не присоединился к этой делёжке добычи, из-за которой Кэмэл едва не полез в драку с Виконтом, забыв даже о своём скафандре. Он только попросил довезти хотя бы до Алиески. Хотя бы миновать эту мрачную дорогу смерти с висельниками на лопастях вертолётов. Кто-то ведь сделал это, с осознанным посланием всем проезжающим - смотрите! Я могу! Не хотелось Кэмэлу бросать старика. Оставлять его с фанатиком и вернувшимся из Ада покойником, который склонен совершать безумные поступки. Тем более не хотелось бросать, зная, что он является целью Немезиды, и без Кэмэла и Рыси его шансы выжить в следующей стычке уменьшатся на порядок. Именно из-за Святоши Кэмэл чувствовал себя дезертиром и даже в каком-то смысле предателем. А потому - ещё сомневался в своём решении. А потому всю дорогу был угрюм, мрачен и молчалив.
Сейчас он был даже рад, что дорога затягивается, полнясь препятствиями. Это выигрывало время на раздумья. Остервенело рубя ствол и отмахиваясь от навязчивых сучьев, Кэмэл внутренне спорил с самим собой. Каждый его удар мысленно сопровождался каким-то мысленным аргументом в этом внутреннем споре, да не просто аргументом, а с крепким матерком. Его невидимый оппонент гнул свою линию, и взывал к Кэмэлу голосами и Ковбоя, и Виконта, и Рамиреза, и Мартина Рутледжа, и Кассиль... Не оставляй их! Не бросай товарищей! Ты себе не простишь! Ты всегда будешь мучить себя вопросом, что с ними в итоге стало! Ну уж нет, с рёвом отвечал Кэмэл, с размаху врубая лезвие топора в ствол! Хер вам! Загнуться здесь ни за понюх, когда мог бы просто уйти! Жизнь свою, и так наполовину проёбанную неясно на что, за какой хер ложить? За кого, а? А за придурка, который уже вышиб сам себе мозги! За скучающего пижона, которому жить нормально не моглось! Ну и да за диковатого полурусского старичка, толкающего проповеди про Бога-Партизана и одержимого мыслью упокоить всех мертвяков. Чем это Николас Рутледж ему должен?! Чего это он будет за него беспокоиться?! Ему за себя надо волноваться! Как бы пожить успеть по-человечески! Забыть своё прошлое проклятое! Продать хабар, поделить деньжата с Софи, и жить спокойно! Черт с ним, даже записульку эту, найденную у убитого им солдата, доставить! Найти наконец могилу Кассиль и возложить на неё хоть цветок! А потом исчезнуть! Свалить в Майами, или там в Лас-Вегас, и прожигать капитал в своё удовольствие! Но голоса в голове возражали - не будет тебе покоя и умиротворения у берегов океана. И не заглушит тоску пиликанье одноруких бандитов. А как просрёшь капитал - станешь просто очередным бродягой. Или будешь просто сидеть на своём чемодане с баксами да медленно сходить с ума в одиночестве, потому что у тебя осталось слишком много нерешённых проблем. Иди до конца! Столкнись со своими демонами, добей их или пади в битве, потому что жить ты уже не можешь! Ты ходячий труп, который сам этого не осознаёт! Тебя убили в шестнадцать лет, твоя душа задохнулась в той же петле, что и твоя младшая сестра! И только пройдя через адскую боль и реки крови и пота ты переродишься! Ты ведь жаждешь этой боли, Кэмэл! Ты ведь поэтому пошел на войну! Нет, говорит Кэмэл, врубая лезвие топора в ствол. Вы уж меня не путайте! Я шел на войну, чтобы стать сильным! И стал! И доказал это не раз! Всё, хватит, прощай оружие! И здравствуйте денежки, гавайская рубашка и коктейль с зонтиком! И домик с лужайкой, и жена ненаглядная, и детишек на плечах катать, и машина в кредит, и простая работа где-нибудь, где нужны мускулы! А вот хрен тебе, Кэмэл, отвечали голоса. Ты не семьянин. Ты вообще не знаешь, как семью создавать. Женщины от тебя бегут, а если найдётся дура, что захочет от тебя детей, то замордуешь ты их, как твой папаша - тебя! Да и потом... Купол-то явно с ужасами не угадал. Ему надо было пугать тебя не тобой-Рэмбо. Ему надо было именно что показать тебя добрым папочкой в домике с лужайкой, что жарит барбекью на заднем дворе и целует хохочущую дочь в животик, подняв на руки, пока жена, беременная сыном, нарезает овощи для салата и смотрит за вами в окошко. Да одна эта картина заставила бы тебя, дурня, застрелиться на месте. Нет, Кэмэл, ты не Ник Рутледж. Ты бездушный убийца, который носит имя табачной компании, ежегодно убивающей тысячи своих клиентов за их же деньги. Ты воин! Вот и не беги от боя!
Не хочу! Надоело! Кэмэл в сердцах от души ударил по подрубленному стволу. Дерево затрещало, накренилось, и грохнулось прямо в мутную воду, окатив Кэмэла водой и грязью. Тяжко дышащий Ник некоторое время отупело стоял перед очередным поверженным врагом, словно какой-нибудь викинг, сопя от усталости и не имея сил даже утереть выступивший пот.
- С-сука. - Подвёл итог всей этой борьбе военный, и шмыгнул носом. А затем развернулся и потопал к трофейному "Брэдли".
Молчал он до самого моста. Смотрел себе вперёд, высунув голову в открытый люк, да следил за дорогой. Остановив БМП, но не глуша двигатель, Кэмэл сообщил.
- Я попробую проскочить мост на скорости! Если не хотите рисковать обрушиться вместе с мостом, выходите сразу, и выносите добро! Я перееду, а потом донесём всё! А потом зальём бак дизелем под завязку, если там есть чё!