Перед самым окончанием дневной смены ястреб цвета запёкшейся крови доставил в участок срочный вызов. И это было как дурной приметой, так и судьбоносным знаком, что птица села на плечо констебля по имени Куаррадин Либретт-Фалм. В отделении в это время оставались только он и два лейтенанта: Ингвар Унгарт и Орадж Намилик. Они сворачивали дневные свитки в тот короткий промежуток времени, когда ночная смена еще не заступила на вахту, а дневная практически вся разошлась.
Если бы они закончили свои дневные записи вовремя и покинули участок Лиги несколькими минутами ранее, то могли бы не получить этот вызов. Но какая-то роковая судьба задержала их в участке.
Вызов поступил от воздушного воджека, патрулирующего заброшенный район «Риафат». Синдикат Оржов определил «Риафат» под эвакуацию, разрушение и последующее восстановление, поэтому вся эта территория должна была быть пустой и безлюдной. Однако в последние 2 недели воздушные ‘джеки на птицах Рух замечали нескольких сомнительных типов, предположительно, членов культа Ракдоса, которые сновали туда-сюда вокруг одного из пустующих строений полуразрушенного квартала Восьмого района. А сегодня воздушный патруль впервые обнаружил наемников, разгружающих со спин вьючного скота громадные контейнеры, предназначенные для перевозки, разве что, грузовыми дирижабами. Ящики грузили в самое большое из сохранившихся зданий этого квартала – гигантский склад. Вообще-то, последователи Ракдоса никогда не славились интересом к перевозке грузов, скорее они были известны тем, что пожирали плоть себе подобных с таким же аппетитом, как воджеки хрустели коржиками.
Если Ракдосы таскают ящики, то, скорее всего, в них не игрушки для приюта. Не нужно было говорить, что могло бы быть в тех ящиках. В лучшем случае это было нелегальное оружие. В худшем… Вообще-то мало кто был бы уверен, что он мог вообразить худший вариант того, что могли удумать Ракдосы.
Так что было совсем неудивительно, что воджеки приняли вызов и направились в это захолустье. Приказы, как известно, не обсуждаются, а приказ капитана следовать по первому важному вызову воздушных был простым и четким.
Склад был простой постройкой-коробкой, как и многие другие в этом разрушенном квартале восьмого района Равники. Эта обваливающаяся постройка из дерева и кирпича занимала большую часть квартала, и время от времени ее тяжелая судьба, похоже, распространялась на все рядом стоящие строения в окрестности. Заколоченные рестораны и витрины магазинов сгрудились вместе вокруг этого склада, будто им хотелось согреться. К востоку от здания была заброшенная строительная площадка, уже вся затопленная, и, вероятно, скрывающая нескольких отчаявшихся водоплавающих в полуразваленных хибарах, которые не смогли бы пережить длительное путешествие в более крупный водоем. К северу от их цели стояло то, что возможно являлось церковью какого-то забытого бога. Постройка развалилась под тысячелетним натиском ползущего растения и давно сгнила. Верхний ряд складских окон уже не удерживал стекла, и из рам остались торчать лишь осколки. На стенах вокруг разбитых оконных проемов виднелись большие черные следы от пожара, который еще несколько десятилетий назад сделал склад бесполезным для его владельца. Остатки большой вывески над главными воротами гласили: «Схрон Бро». Восемь окон на фасаде и видимый вход в помещение – пара тяжелых деревянных дверей, затененных обломками бывшего широкого козырька - смотрели на юг, куда уходила длинная открытая улица.