Снаружи было всё, как Тереза ненавидела. Несильный, но постоянный промозглый ветер, который сразу принялся выстуживать лицо, хорошо хоть одежду не продувал. Унылый горный пейзаж в вечерних сумерках, слишком далёкий, чтобы быть выразительным, и неприятно резкий в прозрачном воздухе. Там, где они стояли, слежавшийся снег по лодыжку, выше по склону развороченная кораблём каменистая почва, а ниже — застывший ледяными глыбами снег, растопленный жаром обшивки. Сощурив глаза от солнца, Тереза выслушала капитана.
— Да могут они идти, что с ними сделается, — с раздражением ответила она. — Перестань. Тем более вниз. Мы ведь в гору не полезем?
Поднимая капюшон от ветра, она отвернулась в сторону корабля, и только сейчас обратила внимание на его состояние. Закатные лучи придавали изуродованному корпусу апокалиптический оттенок, заглушая тусклое свечение навигационных огней.
— Охренеть, — отчётливо произнесла Тереза, округлив глаза. — Айрин, это что, твой челнок? Ты посмотри, какая дыра… А двигатель где? Ларри, ты что, без двигателя нас посадил? Ты вообще нормальный?
Произнеся этот странный комплимент, она посмотрела на пилота с нахлынувшим чувством жалости, потому что лишь сейчас осознала, что именно отвлекало её от недавней игры. «Светлячок» умирал. Она ощущала это подсознательно, находясь внутри, и снаружи в этом вовсе не оставалось сомнений, а ведь Ларри был свидетелем и невольным соучастником агонии корабля с самого начала. Ларри, Генри, Алан, и, конечно же, Рейчел — бедная Рей — должны были переживать крушение гораздо острее, чем Тереза. Мысленно она решила приглядеть за этой четвёркой, хотя Ларри, судя по его поведению, уже примирился с потерей самостоятельно.
— Это смотря какой туризм, — возразила Тереза пилоту, затягивая капюшон. — Если мы с горы спустимся, а там будут тропики и пляж с цветными ракушками, то я офигенная туристка. Сто лет в море не плавала. А когда один снег и ветер вокруг, то какой в этом интерес? Это у нас только Аби уважает. Небось уже снежного человека выследила.