Когда атака была отбита, я наконец осторожно снял противогаз, и долго еще не мог надышаться пропахшим ипритом и порохом воздухом. Бережно сложив противогаз в сумку, я принял решение возвращаться на аэродром. Когда я прощался с лейтенантом на лице его было такое выражение, как буд-то он старается не показать вида, но он понятия не имеет как я оказался в его отряде. Впрочем, как я уже говорил, он не очень следил за дисциплиной. Низкая дисциплина в том отряде компенсировалась отчаянной лихостью некоторых бойцов.
Когда я прибыл в расположение своего звена обнаружилось, что резервный самолет уже готов подняться в воздух. Тогда мы летали без парашютов, карт, пилотских заданий и прочей бухгалтерии. Почти все пилоты были благородных кровей, настоящее братство. Я до сих пор переписываюсь с ветеранами той компании, даже собирались как-то в Бирмингеме. Впрочем, я отвлекся.
По уставу мне был положен отдых, я только что вернулся с боя, был весь в глине и химии. Но потери в те дни были высоки, а наш командующий эскадрильей полковник Эндрюс умел смотреть на тебя так, что ноги сами бежали к машине. Только успел сменить одежду и замотать шею нашим фирменным шарфом, как наш эскадрон бросили в небо. Войска пошли в контратаку и нам было приказано прикрывать их сверху.
Погода была прекрасная, взлетел я идеально, пронесся на крыле вдоль позиций противника, высматривая куда можно нанести удар. Заметил замаскировано пехотинца с длиннющей винтовкой и оптикой, и уже на следующем вираже точно в его ячейку положил бомбу.