Заклинания Зон-Улука разрывали полумрак вспышками яркого пламени, что молниеносными росчерками преодолевало расстояние от него до существа. Два из них скользнула по влажной шкуре на голове и плечах твари, не оставив почти никаких следов, но оставшаяся половина проложила глубокие, дымящиеся рытвины на костях существа. Порхающий вокруг архон почти одновременно с полуорком испускал тонкие иглы света, пробивавшие тварь насквозь и оставлявшие светящиеся отверстия в ее костях и полусгнившей плоти. Чуть меньше удача улыбнулась Мигелю, водный сгусток которого просто скользнул по костям существа, не причинив какого-то видимого вреда. Усиленный темной магией скелет выдержал удар стихии. Выступил вперед и Захария, кукла в руках которого на мгновение шевельнулась своей (не)жизнью, попытавшись принять положение твари. Случись это, и оракул обрел бы, пусть и на краткое мгновение, контроль над скелетом нежити. Но колебания прекратились, и Дженнингс ощутил исходящий из куклы моментальный толчок злой воли, поборовшей его приказ. Враг был разумен, и последующие действия лишь доказали это.
С диким воем существо рванулось вперед, перепрыгнув преграду, созданную Сордоной, и оказалось прямо перед Зон-Улуком и Захарией. Вонь, ощущавшаяся еще с границы поляны, стала непереносимой. Казалось, будто всех вокруг твари окунули в бассейн, наполненный полусгнившей мертвечиной, обильно залитой застоявшейся кровью. Захарию и Анаронда согнуло в приступе тошноты, и лишь понимание того, что потерянное на секунду внимание в этом бою будет стоить жизни (пусть и сонного конструкта, перед перспективной ощутить себя раздираемым на части подобные детали несколько отступают) позволило им подавить реакцию организма.
Но, при всей скорости существа, оно не смогло опередить молниеносные удары бойцов отряда. Первым на нее обрушил удар своего щита вымахавший в размерах дварф, но шипы лишь поцарапали кость, не оставив каких-либо заметных следов. Куда более успешным был удар вынырнувшего из теней Валкаса, удар которого по пролетавшему мимо существу сломал тому несколько ребер. Попытка развить успех, и, взяв в клещи противника, атаковать его с двух сторон, не увенчалась успехом. Полуэльф не смог выбрать достаточно уязвимый участок плоти и кости, и его удар пропал всуе. В отличие от удара Долгрима, раздробившего щитом часть костей лапы монстра. Вспыхнул в свете костра и зеленый клинок Анаронда, который скользнул между лапами, подрезая сгнившие сухожилия и рубя скрепляющие кости ног хрящи. Монстр пошатнулся и упал на землю, чуть было не придавив собою эльфа.
Однако было бы сильной ошибкой считать, что это сделало его менее опасным. Длинная костистая рука твари рванулась вперед, по широкой дуге загребая всех, стоящих перед ней. Голову Долгрима мотнуло, и он ощутил, как по щеке вниз по шее стекает кровь. Когти вырвали здоровенный кусок маски. Элегантные одежды Захарии окрасились кровью, хлынувшей из трех глубоких ран на груди. Зон-Улук лишь чудом не был выпотрошен, и только рефлекторное, пусть и запоздалое движение позволило ему отделаться рваной раной и двумя-тремя ребрами, судя по ощущениям, сломанными и проткнувшими какие-то внутренние органы.
Следующим на очереди был Анаронд, принявший удар на меч. Это не вполне соответствовало его стилю, он предпочел бы уклониться или использовать движение врага против него самого, но уже не успевал. Эльфа протащило почти метр в сторону, но при соприкосновении с клинком кости существа начали дымиться, и оно, под конец взревев, отдернуло свою клешню.