Йарру идёт, чуть пошатываясь, руки его крепко сжимают ладони Венге с одной и шамана с другой стороны. Он упрямо стискивает зубы, когда спотыкается - или когда тьма вновь тянет к нему разноцветные щупальца. Он не уверен, что щупальца эти ему не видятся, не уверен, что темнота ему не кажется тоже - но зато совершенно убеждён в том, что Тернэ мешает и запутался.
Он вырывает ладонь из руки Венге - чуть резче, чем хотелось сперва, и потому осторожно гладит кончиками пальцев по тыльной стороне ладони: "Я не хотел обидеть", говорит, не размыкая губ. А потом возвращает себе резкость движений и кладёт руку на плечо Тернэ, ориентируясь на голос. Его глаз не видно, но в голосе звенит ярость.
- Что ты делаешь?! - слова срываются с языка быстро, быстро и чётко - совсем как у отца, когда тот отчитывает своих детей. - Нас же здесь всего четверо. Если ты подозреваешь нас, то как мы можем не подозревать тебя, а?
Йарру делает глубокий вдох. Ему не пристало так себя вести. Он - вождь. Пока ещё маленький, но в жилах его течёт кровь отца, а значит, не смеет он оправдываться количеством пережитых вёсен - он несёт за всех ответственность уже сейчас, и защищать их нужно прямо теперь. Тернэ Страж, и Тернэ защитил Венге - но кто защитит его самого от мыслей, полнящихся тёмными опасениями, как ручьи после дождя? Йарру чуть прикрывает глаза и продолжает куда мягче:
- Верь нам. Верь нам хотя бы сейчас. Мы выйдем отсюда все вместе, и там я докажу тебе, что я всё ещё Йарру, - он чуть ведёт плечами от мысли, что это могло бы быть не так. - И мы племя, и мы каждое утро кланяемся солнцу, и каждый закат шаман провожает ритуалом, - тонкие губы чуть дрожат, но голос твёрд. А потом он наклоняется к самому уху Тернэ и шепчет едва слышно:
- А Венге называли Тенью. А я их бил корой для песка. И ты тоже.