Йарру весь ощеривается, покрывается мурашками при виде Древнего. Огромный, высокий, страшный, такой страшный, что холод липким комком застревает где-то в глотке. Приглаженная было шерсть дыбится, а рык пробирает до дрожи в худых ключицах, и Древний пригибается к земле, и кажется, что вот один шаг - и он бросится вперёд, и маленький, маленький Йарру будет растерзан - как уже был однажды, но то было во сне, а тут...
Он хочет сбежать. Он понимает, что он сможет, он уверен, что у него хватит сил и скорости. Но что же его племя? Неужели он бросит их? Нет, об этом не может быть и речи. Он останется здесь и или погибнет, или защитит тех, кто ему доверяет. Йарру распрямляет хрупкие плечи и вперяет взгляд прямо в Древнего, вглядывается в шерсть, раздирает взглядом белоснежные глаза. "Вот он я", кричит маленький вождь всем своим маленьким телом, и в крови вновь закипает пламя, и он сжимает кулаки, и вот он уже почти...
"Бейся", разносится гулким эхом в голове, и этот грозный голос враз сметает с Йарру весь запал. Так было и в прошлый раз. Ничем хорошим это не закончилось. В прошлый раз его не ударили, пока не ударил он сам. В прошлый раз он был провокатором.
Йарре считает, что он стал умнее.
Теперь во взгляде его нет ярости - какое-то странное чувство поселилось в груди, и сейчас он вглядывается в Древнего по-другому, с настороженным интересом, даже как будто с виной - не желал злиться, не желал быть причиной... Слёз? Он почти садится в траве, и видны лишь растрёпанные волосы.
Йарру разглядывает покрытого шерстью Древнего так, словно жизнь его - в этом взгляде.
Не "словно".