Отец требует, отец приказывает. "Бейся", звенит в голове тысячей голосов, таких разных, но непременно отцовских; "бейся", вспыхивает костёр снопом искр. И пламя разливается в венах, и кажется, будто огонь в самих ладонях - потому что вот оно, то самое Испытание, и вот он Йарру - высокий, сильный, смелый! Такой, каким должен быть! Сын вождя!..
Пламя вдруг опаляет лицо, и Йарру щурится, смаргивает искры с ресниц. Возгордился, взлетел - как всегда, когда отец смотрит. Но, может, теперь наконец можно?
Он бросает короткий взгляд назад, но не видит лиц - только грозный образ его отца и какую-то неясную, невидимую почти тень, и братьев - высоких и сильных и маленьких и слабых, и все они смотрят на него, и все ждут. Так что же?..
Йарру хмурится, и между тонких бровей пролегает неуверенная, не затвердившая своё место складка. На него смотрят - а значит, его оценивают. А он - сын вождя, и достоин лучшей оценки из всех!
И, припав к земле, издаёт хищный крик - вот он я, и я пришёл победить тебя, чужак! Тонкие ладони касаются земли, и он юрко бросается в сторону того, кого должен победить ради отца. Край сознания точит мысль - а злой ли он, этот человек, нарушал ли заветы Древних? Но Йарру отбрасывает мысль - и остервенело нападает на загорелого противника.