Жук смотрел на нее. Фасеточные глаза, большие и черные, затягивали в пучины собственных экзистенциальных мыс... не, нихрена. Кажется тот мужик все же оказался балаболом. Мда.
А еще ей говорили, что бывает сало в шоколаде. Бляди.
Пока что только пробивало на всякие лужицы различного вкусного и прочего, но на мудренные мозго штучки-дрючки это никак не тянуло, жучара поганный. А ты все смотришь и смотришь, тварь...
Но реагировать жук не стал, когда она начала съеб...тактически, очень тактически отступать. Разве что слегка лапки вскинул (она даже от такого действия присела, чуть ли не по большим делам), хелицерами своими подрыгал... но отпустил. Может, ему лужа длинных и напряженных как [censorship] папирос понравилась?
Уходя подальше от этих барханов хитрыми путями, Колючка наткнулась на еще одного жука - но и его, после пары кирпичей, смогла обойти без особых терок. Дальше ее путь лежал сквозь редкие, догола ободранные руины, в которых с ней ничего интересного не происходило. Разве что жара просто печная, да увидела пару щитов со старой рекламой - выцветшие, похожие на обмазанных дерьмом скелетов люди лыбятся, глядя на большой дом. Больше похожий на пачку сигарет.
Пока не начался джаз.
А вот ближе к закату (часов этак к шести) за ней увязался чертов гекка. Только этого не хватало, она же сейчас отличный отжаренный кусок мяса. Черт, нет, не то... жарко. Еще и эта дрянь пихнула разок, хотя того снежка должно хватить.
Но гекка - это дрянь. Сейчас он спрятался, может, за вон тем камнем, но будет за ней бегать, пока она спать не упадет.