В доме творилось нечто невразумительное и неразумное. Анита едва села, как в комнату впорхнула гувернантка, которая в свою очередь едва успела открыть рот, как была прервана вошедшим капитаном.
Закружилась голова.
С истинной английской сдержанностью Анита выслушала речь гостя, на последних словах уже отчетливо ощущая бушующее внутри неспокойное море.
Скупые на эмоции мужчины один за другим покинули столовую. Вышел даже Чарльз, одарив супругу на прощание лишь куцым рукопожатием, слишком коротким прикосновением, в котором Анита очень хотела прочитать многое, но нашла лишь крохи.
Широко распахнутые глаза и ровная, вытянутая по струнке спина — вот и все, что осталось ей от этого мгновения, от этого дня, этого полугода, от...
Слишком сложно, чтобы задумываться.
Шаги Чарльза затихли-затерялись где-то на лестнице, и в столовой воцарилась пугающая тишина, такая густая — разламывай и ешь, и такая темная — гнетет к земле, заламывает.
Аните теперь полагалось проявить учтивость и говорить с капитаном, занять гостя обедом и беседой. "Как погода? Как вам овощи? Не слишком ли теплое шампанское? Вам нравится у нас? Что говорят о войне в высших чинах? А что думаете вы?" — Глупости!
— Прошу прощения, но и я должна Вас покинуть. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.
Блажь! Словно оставшись в одиночестве в чужой холодной гостиной, можно чувствовать себя как дома. Впрочем, этот в нечищеных ботинках, быть может, и вовсе не знает, что такое дом...
Жестом подозвав к себе в коридоре одну из служанок, Анита приказала вновь собрать свои вещи и скорым шагом поднялась на второй этаж, где на мгновение застыла у дверей мужниной спальни.
Это неприлично — врываться к нему вот так, это — много даже для нее, для взбалмошной и вольной Аниты, ведь есть шутка, есть притворство, есть игра, а есть жизнь, в которой существуют нерушимые запреты.
К чертям! Анита толкнула двери и вошла — смелый, широкий шаг, но робость и дрожь в голосе:
— Вы не можете оставить меня здесь одну, Чарльз. Без Вас меня будет совершенно некому защитить. Райт абсолютно несостоятелен, вы не можете не признавать этого факта.
Захлебнулась вдохом.
— Позвольте мне отправиться с вами в Лондон, я собиралась посетить там врача, мне нужно...
Анита смолкла и прошла мимо мужа к окну. Стоя спиной к собеседнику легче сказать то, что трудно сказать в глаза.
— Я ношу под сердцем ваше дитя. Мне необходим Лондонский врач. А вы... Вы обязаны теперь вернуться с этой проклятой войны.
Не так, отнюдь не так она хотела сказать ему, но вышло так, как вышло. Прямая спина, ровное дыхание, грациозный поворот и взгляд в глаза.